Досье внеземных цивилизаций

История ведет отчет этой несравненной эпохи от Фалеса, основателя ионийской школы (VI век до Рождества Христова). Его заслуга в том, что он отделил сверхъестественное, магию и мистику от природных явлений. Благодаря ему наука смогла получить самостоятельность. Вместе с ним родился научный рационализм. Но Фалес еще не поколебал верований, унаследованных от прошлого, он их только, так сказать, кодифицировал. Для его школы Земля осталась плоской и протяженной, накрытой небесным сводом. Вода - главная из стихий, на которой плавает твердый диск. Небо - свод, ограничивающий мир; воздух под небосводом состоит из водяных паров. Звезды довольно странным образом видятся как зажженные плошки, плавающие по небесным водам. Фазы Луны и затмения объясняются движением этих плошек.

Современник Фалеса Анаксимандр был уже революционером, поскольку думал, что Земля - обособленное в пространстве небесное тело. Он приписывал ей форму цилиндра, населенного только на верхней плоскости. Вокруг цилиндра вращаются гигантские колеса разного диаметра, под разными углами к горизонту. Их ободья полые внутри и непрозрачные; в них заключен огонь. Во многих местах ободьев Хпросверлены дырочки разной величины, через которые небесный огонь можно видеть: это звезды. Этот человек, одаренный необыкновенной силой во^ ображения, вычислял даже небесные расстояния: диаметр звездного колеса (самого маленького) будто бы равнялся девяти диаметрам земного цилиндра, диаметр лунного колеса - восемнадцати, а солнечного - двадцати семи.

Идея "Земля - небесное тело" продолжала развиваться. Пятьдесят лет спустя ее подхватила и улучшила пифагорейская школа. Эти

софы представляли землю уже шарообразной, но не по истинно научным основаниям, а просто из соображений логики, геометрической красоты и совершенства.

Это было время, когда человеческий дух начал возноситься к вершинам Науки, Искусства и Литературы в поисках Знания, Красоты и Абсолюта, когда соперничество умов породило головокружительный взлет мысли, отмеченный трудами и открытиями многих замечательных людей: Гераклита, Анаксагора, Филолая с его оригинальной системой, где центр Вселенной представлял огонь, вокруг которого вращается таинственная планета Антихтон (Противоземля), а за нею, на том же радиусе и с той же скоростью, - сама Земля. Дальше Филолай располагает на концентрических окружностях Луну, затем Солнце, затем планеты Венеру, Меркурий, Марс, Юпитер и Сатурн. В его системе Земля не вращается вокруг своей оси, но за двадцать четыре часа совершает оборот вокруг центрального огня, а Солнце попеременно освещает оба земных полушария, что прекрасно объясняет смену дня и ночи, а также восход и закат светил.

Упомянем лишь три оригинальные идеи пифагорейской школы, к которой принадлежал и Филолай: все светила имеют шарообразную форму; Земля лишь одно из второстепенных небесных тел; она не покоится в центре Вселенной, а движется. Прошло еще две тысячи лет, прежде чем эти представления стали общепринятыми.

Двумя столетиями позже ученик Платона Эвдокс решил точно вычислить движение светил. Для этого он придумал сложную систему из двадцати семи концентрических сфер разного диаметра, вращающихся с разной

тью и соединенных между собой на противоположных полюсах. При помощи трех таких сфер Эвдоксу удалось точно показать движение Солнца и Луны. Но для каждой из пяти планет ему потребовалось по четыре сферы, что в свою очередь потребовало невероятного количества расчетов и терпения... Однако Аристотеля, принявшего такую систему мира, сложности не испугали: он использовал уже целых пятьдесят пять концентрических сфер!

Затем свершилось невероятное. Уже прославившись как один из лучших астрономов своего времени, Аристарх Самосский около 290 г. до нашей эры отверг все выдвинутые его знаменитыми предшественниками геоцентрические теории и стал утверждать, что в центре Вселенной находится Солнце, а Земля вращается не только вокруг своей оси (что говорил еще Гераклит), но и вокруг Солнца, как и другие планеты. Аристарх был не шарлатаном, а славным математиком, вычислившим расстояния до Солнца и до Луны. Но он не имел серьезных продолжателей: лишь семнадцать столетий спустя его идеи подхватит Коперник.

И верно, было бы невероятной случайностью, если бы среди множества греческих космогонических теорий не оказалось одной удачной. Притом ни одна теория - будь она логичной или абсурдной - не была научно обоснована, хотя техника того времени была для этого почти достаточна. Но это замечание нимало не может повредить славе Древней Греции: так велик ее вклад в развитие знаний. Как, например, не упомянуть удивительный по точности расчет, при помощи которого Эратосфен около 220 г. до нашей эры определил окружность Земли!

Эратосфен рассуждал довольно просто: поскольку земную окружность можно разделить на

360 градусов, достаточно измерить длину однот го градуса, чтобы вычислить всю окружность. Так, но самое трудное еще впереди: сколько же стадий* в одном градусе? .;