Дошколята Доктора Пака

Annotation

Фантастика Дэвида Брина всегда занимательна и к тому же обычно провокационна. Перенеситесь, например, в не столь далекое будущее Японии, где молодые родители дают своему сыну необыкновенный умственный старт.

Дэвид БРИН

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

Дэвид БРИН

Дошколята Доктора Пака

О, эти руки, сильные руки, прижимающие ее к столу… сквозь боль и смятение они казались ей щупальцами тех допотопных тварей, о которых ей, маленькой, рассказывала Ола-чан, тварей, что утаскивают несчастных моряков в пучину смерти.

О, эти руки, не дающие ей вырваться, — она просила пощады, сознавая, что ни мольбы, ни протесты не помогут.

Кожу пронзили иглы, жар в местах уколов остановил ее метания — сопротивление бесполезно. Лекарство начинало действовать. Усыпляющая прохлада разливалась по жилам, больше не хотелось бороться. Тиски рук ослабли, настал черед других орудий насилия.

Вихрь хаотичных образов грозил загасить чуть теплящееся сознание. Муаровые узоры и ленты Мёбиуса — она каким-то образом знала эти вещи и их названия, хотя никогда о них не слышала. И что-то там было еще — что даже больно представить — сосуд с двумя отверстиями, и в то же время без… бутылка, внутренняя часть которой находится снаружи…

Задача, отчаянно требующая решения. Головоломка жизни и смерти — геометрия высшего порядка.

Слова и образы завертелись, руки по-прежнему что-то делали с нею, но теперь она могла только стонать.

— Вакаримасен! — вскрикнула она. — Вакаримасен!

1

Рэйко следовало бы насторожиться, когда муж пришел домой раньше обычного и объявил, что едет по делам в Сеул и берет ее с собой. Однако в тот вечер, когда Тецуо показал ей белый бумажный конверт с двумя красно-зелеными авиабилетами, Рэйко способна была только беззаботно радоваться.

Он помнит.

Она, конечно, скрыла свой восторг. Поклонившись мужу с покорной готовностью, она держалась с подобающим спокойствием. Тецуо, в свою очередь, был восхитительно сдержан. Кашлянув, он продолжил ужин, будто действительно ничего такого особенного не происходит.

Но Рэйко была уверена: за этой сухостью скрывается подлинное чувство.

По какой другой причине, думала она, ему бы делать такие неслыханные вещи? Да еще перед самой годовщиной свадьбы. Второй билет в конверте, безусловно, значил, что в Тецуо еще не совсем умер тот бунтарь, которому она отдала свое сердце много лет назад, что в теперешнем респектабельном Тецуо еще жив дух свободы.

Он помнит, с ликованием думала она.

Еще не было и девяти. Вернуться так рано домой — вместо ужина с коллегами в каком-нибудь баре в центре города — само по себе редкость для Тецуо. С поклоном Рэйко предложила разбудить дочь. Юкико так редко проводит время с отцом.

— Ииэ… — отвечал Тецуо, отвергая эту идею. — Пусть ребенок спит. Я все равно хотел сегодня лечь пораньше.

Сердце Рэйко, казалось ей, выпорхнет из своей клетки от таких слов. Убрав со стола, она сделала необходимые приготовления — на всякий случай.

И в самом деле, этой ночью он был с нею в постели— впервые за много месяцев от него не пахло пивом, табаком, другими женщинами. Он любил ее с той силой, о которой она уже начала забывать, начала сомневаться со временем — не выдумала ли все сама.

Почти ровно шесть лет назад они, молодожены, не отрывающие друг от друга счастливых глаз, проводили медовый месяц на Фиджи, едва замечая горы, рифы, местных танцоров — эта экзотика была созвучна их счастью и только подчеркивала самодостаточность их союза. И на следующий год все было так же, герои счастливой романтической сказки жили в реальном мире. В те дни даже стремительная карьера Тецуо оказалась на втором — после их любви — месте.

Так продолжалось до тех пор, пока Рэйко не забеременела. Она и не думала, что когда-нибудь они с Тецуо перестанут быть любовниками, будут вести монотонную, скучную супружескую жизнь. Но так случилось.