Дошырак

Поезд тронулся. Я расстелил постель, сменил джинсы на длинные фланелевые шорты, вышел в тамбур и достал там из рюкзака бутылку череповецкого джина. Джин оказался отвратительным пойлом, но я выпил его в одно рыло и даже не сблевал. А два дня спустя я трахал Соню на сквоте и фоткался с ней на знаменитых шавермбургских крышах.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В 2007-Й

Иван Витальевич Раковников стоял на крыше заброшки, у самого края. Сейчас он сделает крохотный шаг, а дальше им займутся силы ускорения и гравитации. Куча битых кирпичей – отличная финальная точка предстоящего полёта. Остаётся ровно один шаг. И этот шаг будет сделан.

Иван Витальевич совершенно познал земную жизнь и понял, чего ждать от людей. Он был в том мудром, зрелом и бесконечно печальном возрасте, когда ложь и безобразие мира обнажаются с максимальной полнотой. Ивану Витальевичу было шестнадцать.

Он отхлебнул вишнёвого блейзера и чуть-чуть отошёл от края крыши. Внизу, среди неопрятных желтеющих кустов, нарисовалась какая-то писклявая компания. У них тоже был вишнёвый блейзер. Они сели на разломанную скамейку, словно стая чёрно-розовых челкастых птиц, и начали кидаться музыкой через ИК-порты.

«Только бы сюда не припёрлись, эмокиды хреновы, – подумал Раковников. – Шли бы нахуй по домам – дрочить на солистку «Токио Хотель» и резать руки поперёк».

«Ориентация север! Я хочу, чтоб ты серил, я хочу, чтоб ты кака-ал!» – раздалось из чьей-то припаркованной машины.

Иван Витальевич скривился, потом ещё глотнул блейзера, поднял ногу, сделал шаг

НАЗАД

и повалился щуплой жопой на замшелый шифер.

…Дома Ивану Витальевичу выговорили за позднее возвращение и выключенный телефон. Отец хотел отвесить привычный подзатыльник, но Иван Витальевич ловко увернулся и закрылся в своей комнате под предлогом доделывания уроков. Но за уроки он, конечно, так и не взялся, а вместо этого залез на имиджборду и начал пост: «Сап, анончеги. Послушайте мою прохладную историю. Крч, есть одна тян…»

Но тут экран ноута роковым образом погас. Иван испустил вопль падающего с крыши человека и со слезами побежал к родителям.

– Пап, у меня ноут полетел… Ты не мог бы…

– Не мог бы! Мы с твоей матерью и так уже кредитов понабрали! А если тебе нужен компьютер, возьми заработай на него сам. Я в твои годы, например, хлебные фургоны по ночам разгружал…

Иван понял, что в ближайшее время компа ему не видать, и действительно напросился в грузчики при продуктовом магазине. Но накопить на новый комп никак не удавалось, потому что всю нищую получку Иван просаживал в Интернет-кафе на имиджбордах. А потом кто-то добрый подсадил Ивана на WOW. Родители вовремя спохватились, засунули его под домашний арест и приставили репетитора, чтобы он готовил Ивана к ЕГЭ.

Потом Иван поступил в институт чеготоведения на факультет прикладной демагогики. А попутно подрабатывал разнорабочим в фирме, ставившей пластиковые окна. Но скоро ёбнул первый удар мирового кризиса и фирма закрылась. Именно тогда, когда Иван взял свой первый кредит.

Раздавая взятки преподам, Иван кое-как добил институт, устроился в Перспективную Фирму Менеджером-в-галстуке и познакомился на корпоративе с девушкой из соседнего отдела. Девушка вскоре забеременела, пришлось жениться и брать ипотеку.

Когда был сделан последний платёж за свадебный кредит, Иван развёлся. Он платил алименты, чинил машину, пил вечерами череповецкий джин и выкладывал вконтактик фото с корпоративов и шашлыков.

Бывшая жена выкладывала фото с египетских пляжей и постила рецепты салатов. Лучший друг постил чужие мысли про политику и коллажи с голыми девками.

У Ивана появилась лысина и небольшое фастфудное пузо. Кризис додушил Перспективную Фирму – пришлось продать машину и перейти в менее перспективную. Бензин дорожал, продукты тоже. Политики призывали затянуть пояса и боролись с коррупцией, отчего коррупции становилось только больше. Над миром проносились кровавые катастрофы, скандалы государственных масштабов и локальные войны.

Иван смотрел ночами порнушку, пытался заигрывать с новенькой бухгалтершей, экономил на сигаретах и платил алименты. У бывшей жены родился второй ребёнок от третьего сожителя. Падал снег, ветшала мебель, старели родители. Ничего не происходило, если не считать мелких гадостей, нагоняев от начальства, редких премий и попоек. Выйдя из возраста, когда понимают всё на свете, переросши период, когда начинают о чём-то догадываться, Раковников вступил в такую пору, когда человек нихуя ничего не знает и из Ивана Витальевича превращается в Ваньку-дурака. Одно было точно известно: он, Ваня Раковников, никогда в жизни не сделает ничего путного, интересного или хотя бы просто забавного. И если он завтра попадёт под машину или упьётся насмерть череповецким джином, шеф просто разместит объявление в разделе «Требуется менеджер». А лучший друг так и будет постить голых баб и чужие мысли про политику. Впрочем, его ситуация нисколько не лучше. Но он хотя бы расплатился за «форд-фикус».