Доспех духа

— Ты как? — участливо спросил брат. Немного улыбнулся, покачал головой. — Необычный синяк, надо сфотографировать на память, — он полез в карман за телефоном. — Кстати, отец рвет и мечет. Волосы на головах подчиненных рвет, и мебелью в них швыряется. Многие говорят, что бой договорной был и ты его специально слил. Зря ты с Таськой утром болтал. Что она сказала, кстати?

— Чтобы я был осторожен, — отозвался Григорий, вздохнул.

— И почему ты ее не послушал? — расхохотался Рома. — Тебе такую оплеуху смачную отвесили. Покажу на записи. Ты метра три пролетел и красиво так приземлился.

— Сам как?

— Мне сопляк какой-то попался. Я его одним апперкотом вынес. Вот что они на турнир полезли, если даже драться не умеют? И как только первый бой он выиграл? Может, как Матчин, соперника утомив?

— Ты, если против него в следующем бою выйдешь, выложись сразу на полную. А то меня он так утомил, что до сих пор в голове звенит.

— Само собой. На чужих ошибках учиться не так больно. Да и надо его выбить из турнира побыстрее. Чтобы он на Тимоху не нарвался. Дядя Аристарх ему четкую задачу поставил, на несчастный случай. Тасю жалко, если так случится.

Григорий поморщился, почувствовал резкую боль в левой щеке.

* * *

После двух раундов поединков нам предоставили почти час отдыха. Те, кто прошел в шестнадцать лучших, встречались с гостями, для которых открыли доступ в шатер. Я же прятался в шатре, который подняли для администрации и персонала, работающего над турниром. Таисия помогла ненадолго укрыться. Выпил порцию энергетического коктейля, подумал о разном, о том как провести следующие поединки. Затем за мной пришел лично ректор. Началась жеребьевка на следующие и последние на сегодня матчи. Проводить ее взялся лично Иван Шестой. Думал ректор что-то скажет по пути, но нет, он многозначительно молчал. Шел впереди и молчал, действуя на нервы. Он не только невероятно сильный человек, достигшей высшей ступени, а еще и умный. Редкие качества, совмещенные в ком-то одном. Мама бы в таком случае наставительно сказала: «Смотри и запоминай, как надо».

Шатер для претендентов был заполнен важными гостями до отказа. Семьи тех, кто прошел два этапа, император со свитой, его охрана, учителя.

— Мне повезло, — громко сказал я пожилой паре, мимо которой мы проходили. Они что-то говорили явно обо мне. — Просто повезло. Да, да, — еще один кивок другим гостям, — я самый везучий мастер. Это просто удача. Повезло.

Не люблю, когда привлекаю слишком много внимания. Не люблю. Слава всем богам, мы быстро миновали группу гостей. Я остался среди участников, спрятавшись за крупногабаритным Кешей, а ректор прошел к столу, где установили круглый стеклянный барабан с шариками. Император позволил женщине в темном платье вращать ручку, затем вытащить первые два шарика. Первым оказался Роман Орлов и незнакомый мне мужчина. С виду сильный, но я не следил за поединками. Император напутствовал их парой слов, затем лично покрутил барабан и достал следующие номера. Судьба, играть с ней опасно, потому что выиграть невозможно. Второй парой оказались Кеша и мастер от Еникеевых, которого он задел утром. И выглядел тот довольным, получив возможность отыграться. Следующая пара незнакомых мастеров. Потом выпал номер сорок семь. Вздохнув, пошел к столу, поправляя пояс. Слышались смешки и веселые голоса. Говорили о «том самом», который что-то сделал два раза и еще…

— Спасибо, — сказал я императору. Вблизи он, действительно, не казался грозным или строгим. Мягкие черты лица, небольшая бородка и усы, аккуратно и тщательно расчесанные. Большие залысины, если приглядеться. И взгляд добрый. Будем надеяться, что это компенсируется суровостью его министров и помощников.

Вторым вышел мастер из рода Хованских. Тот самый чудак, который щеголял в странной форме джинсового цвета. Он и сейчас выглядел почти так же. Комбинезон был именно синим и довольно жестким на вид. Вот зачем на комбинезоне кармашки, чтобы противнику удобнее было за них цепляться?

— Матчин Кузьма, против Хованского Дмитрия.

Взгляд темных глаз мне не понравился. Было в нем что-то неприятное. Когда смотришь на чудаков и психов, глядя им в глаза, чувствуешь именно это.

— Матчин, — сказал Дмитрий, низко кивнул пару раз, словно болванчик. — Я помню, как папа вернулся ночью. Весь в крови, словно со скотобойни. Жаль меня не взяли, а только специалистом тогда стал, мог за себя постоять.

Мало ли о какой ночи он говорил, но мне словно под дых ударили, выбив воздух из легких. А затем кровь прильнула к голове, зашумело в ушах. Голоса в зале и все звуки пропали. Перед глазами потемнело, остался лишь краюшек светлого пятна, кусок стола и этот тип в синем комбинезоне. Но видел я совсем не эту картину. Яркий пожар в ночи. И воображение рисовало фигуру без лица, просто мужчину, покрытого кровью, стоявшего на обломках рухнувшей стены.