Доспех духа

— Опухоли нет, — он надавил в нескольких местах вокруг раны, — заживает хорошо. Но руку сильно не напрягай и под удары не подставляй. Разойдутся швы — останется некрасивый шрам.

Пройдя к шкафу, он нашел похожий пластырь, наложил на рану кусок бинта, пропитанного заживляющим раствором, заклеил.

— Помните, Вы говорили об усилении доспеха духа? — спросил я. — Связанного с расширением внутреннего «моря». Это просто теория или вы основывались на каких-то исследованиях?

— Просто теория, основанная на логичных фактах и выводах, — он сел на соседнюю кушетку.

— А насколько, по этой теории, должна увеличиваться защита, если размер «моря» вырос как минимум процентов на пятнадцать?

— Думаю, что зависимость не линейная, а возрастающая. Объем силы или исходя из китайской терминологии, размер внутреннего моря, очень важен. И существенно увеличивается он только в возрасте, когда человек становится на путь мастера. От двадцати до тридцати лет. Если это обусловлено генетически, то есть, хорошей наследственностью. А потом рост замедляется, но каждая следующая капля делает одаренного значительно сильнее. Прости за нескромный вопрос, — взгляд его стал заинтересованным, — прирост силы больше или меньше ожидаемого? Если меньше, то ты что-то делаешь неправильно.

— Нет, нет, прирост-то как раз существенный. Но доспех стал слишком «тяжелым». Если приводить аналогию, то мне кажется инерция стала слишком большой. Такое чувство, что взмахну рукой и улечу следом.

— Слышал, что один юный мастер любит повторять слово «баланс», — улыбнулся доктор Шимов.

— Да, я тоже подумал, что надо как-то усиливать кинетическую броню.

— Попробуй опустошить собственное «море», — посоветовал он. — Если вода не движется, любой пруд превращается в болото.

Мы еще минут двадцать разговаривали по поводу кинетической брони. Доктор предлагал придумать какую-нибудь техники, которая быстро и действенно доведет меня до истощения. И практиковать ее до тех пор, пока не исчезнет перекос. И даже пошутил, что это будет сродни поднятию на вторую ступень мастерства и познанию собственной силы.

К этому времени в шатер потянулись участники. Услышал я и низкий голос Кеши, высмеивающий кого-то. Как оказалась перепалка шла с Еникеевыми. С мастером тридцати лет, что проиграл позавчера и с его друзьями. Аюкай в словесных баталиях не участвовал, задумчиво сидя перед темным большим экраном. Чуть дальше устроились представители княжеского рода Дашковых. Мастер второй ступени, Иван Васильевич, коротко стриженный мужчина в комбинезоне серого защитного цвета. Он беседовал с Коробовым Иннокентием, мастером рода, работающим в МИБИ. По сути, Коробов вербовал в род талантливых и одаренных, присматривал за теми, кто поступал в институт от рода и обучал Ольгу Никитину. Последний факт вызывал жуткую зависть и изжогу у других студентов.

— Приветствую, — я уселся на стул недалеко от Аюкая.

— Кузьма, — сказал он, бросив короткий взгляд.

Немного помолчали.

— Прости, что задел, — сказал он. — И что на женщину твою засматривался.

Я удивленно посмотрел на него, даже не нашел, что сразу ответить. Разборки позади резко стихли. Обернувшись, увидел, как мимо мужчин проскочила девушка лет шестнадцати в светлом платье. К головному убору сзади крепился легкий платок, развивающийся, когда она быстро шагала. Мужчины проводили ее взглядами. Добежав до Аюкая, она протянула ему пластиковую бутылку со специальным клапаном на крышке. Приветливо кивнула мне и умчалась.

— Прелестная девушка, — задумчиво протянул я.

— Дочь моя, — сказал Аюкай. — Уговорила деда, чтобы взял с собой. Мне было шестнадцать, когда женился. По договоренности между семьями.

— В столице учится? — спросил я.

— У нас дома хорошие школы. Но институт столичный ей понравился. В следующем году поступать сюда собралась. Характер у нее в мать, если решила, из дома сбежит, но своего добьется.

— Ну так дело хорошее. Здесь и людей разных полно, иностранцев понаехало. Преподаватели толковые. Главное, чтобы стремление было учиться. Если поступит, а меня к тому времени не выгонят, — я рассмеялся, — присмотрю, чтобы не обижали.

— Надо смотреть, чтобы она никого не обижала, — Аюкай тоже рассмеялся, немного повеселел.

— Пойду Иннокентия успокою, — сказал я, встал. — А то расшумелся.

Помещение заполнялось быстро. Почему-то сегодня среди гостей было много серьезных мастеров. Вон, вместе с Разумовскими пришел мужчина лет под пятьдесят. Думаю, он довольно основательно продвинулся по пути становления великим мастером. Если дело дойдет до серьезной драки, то он в одиночку сможет вкатать в землю всех собравшихся здесь, разом. Такое чувство вызывал у меня только старик из рода Орловых, приезжавший, когда убили отца Таси. Только перспектив у того старика нет из-за возраста, а этот вполне может стать грандом.

— Ты чего с утра буянишь? — спросил я, подходя к Кеше. Посторонился немного, чтобы пропустить Разумовских. Сделал вид, что узнал только мужчину, который будет участвовать, а на остальных и не обратил внимания.

— Мы тут разговариваем об уважении, — прогудел здоровяк.