Доспех духа

Аристарх приходился двоюродным братом покойного императора. И при его правлении подобного безобразия просто не могло быть. Если рода и враждовали между собой, то не таясь, высказывая оппоненту претензии в лицо. А кто поддерживает Матчиных и объявил войну Орловым, никто сказать не мог. За прошедшие несколько дней князь переговорил, наверное, со всеми родами, до которых смог дотянуться. И все как один утверждали, что не причастны к убийствам и ссориться с одним из крупнейших кланов не желают. Когда они говорили, что подобное недопустимо и нужно остановить беспредел, на их лицах Аристарх видел лишь лицемерную маску. Но сказать, кто из них врет он не мог. Никто до сих пор не покусился ни на один бизнес Орловых, ни на один клочок земли, принадлежащий им. Сейчас они понимали, что произойди подобное и вся мощь рода обрушился на них открытой войной. Но с каждым убитым мастером эта мощь падала. Не мог он открыто выступить и против банды наемников, вольготно расположившихся недалеко от Москвы. Военные практически встали вокруг них кольцом, наблюдая, как те отдыхают, устраивают пикники и вечеринки. А на все запросы они отвечали, что ни один мастер наемников расположения базы не покидал и находится под постоянным контролем.

Аристарх посмотрел на телефон, ожидая звонка. Если кто-то хочет развязать с ним войну, то сильно об этом пожалеет. Глава рода даже вызвал в столицу почти всех доступных ему мастеров. Тихо выругавшись, он вновь встал и прошел к окну. С прошлого раза ничего не изменилось. Все тот же темный пейзаж, черная лента канала. Аристарху показалось, что он заметил какой-то огонек на воде. Вроде бы даже очертания лодки или катера, на котором кто-то курил.

— Чтобы тебя эта вредная привычка убила! — в сердцах выругался он.

* * *

— Вон тот дом, видишь? — спросил я у Джима. — Судя по карте — это он. Три этажа, коричневая крыша.

— Большой дом, — с акцентом сказал американец, сжимая в ладони стальной шар. Тяжеленный, не меньше пятнадцати сантиметров в диаметре. Настоящее пушечное ядро, только хорошо отполированное.

— Попадешь? — спросил я, глядя в бинокль. — Верхнее левое окно.

— Верхнее, левое? — он посмотрел на меня как на человека, обладающего специфическим и чувством юмора и издевающегося над ним.

— Хотя бы близко к нему.

На английском языке Джим сказал все, что об этом думает. Нормальных слов я уловил только два. Сжав в больших ладонях шар, он начал загонять в него силу. Глядя на это — мурашки бежали по рукам. Мне до таких высот и такой чистоты силы как до луны. Вот он сейчас его уронит и небольшой катер разнесет на мелкие щепки, вместе с нами, естественно. Силу вливал Джим долго, уплотняя ее и из-за близости к ней мне показалось, что шар словно стал меньше. Жилы на шее Джима вздулись, а на руках проступили крупные вены. Не в силах зарядить его еще больше, он вскинул руки в направлении дома. Шарахнуло так, что катер едва не перевернулся, а самого Джима впечатало спиной в борт. Хорошо я подготовился заранее и удержался на ногах, наблюдая, как раскаленное ядро несется к дому. В окно он не попал, промахнувшись на полметра правее. Ядро пробило стену, влетело в комнату и рвануло с такой силой, что в поселке, да и во всех ближайших деревнях, не осталось ни одного целого стекла. Коричневую крышу просто снесло, подбросив на десяток метров вверх. Ударная волна врезалась в раскачивающийся катер, и я уже на полном серьезе подумал, что придется нам окунуться в холодную воду. Но, нет, устояли. Джим уже вполз в рубку и вдавил рычаг, разгоняя нас. Я успел бросить еще один взгляд на дом, но в темноте был виден только столб пыли, взметнувшийся вверх.

— Джим! — заорал я. — Ты в своем уме!

— Не слышу! — прокричал он в ответ. — Ухи заложило!

— Не слышу тебя! Но ты сволочь! Убью!

Если серьезно, я едва слышал рев двигателя. А ревел он, наверное, как сотня демонов, потому что нас сильно подбрасывало на волнах, а потемневший поселок быстро удалялся. Надеюсь, что соседние дома устояли. Честно не ожидал, что это будет так феерично и так мощно. Глава рода не был одарен силой, взобравшись на вторую ступень эксперта. А в таком взрыве даже серьезному мастеру оторвет руки и ноги. Если завтра в газетах напишут, что на дом сбросили авиационную бомбу, ничуть не удивлюсь.

Десять часов утра, Николаевское кладбище, тридцать пять километров на юго-западе от Москвы