Доспех духа. Том 9

— Для великого мастера важно уметь подстраиваться под силу противника и ни в коем случае не недооценивать. А ещё желательно иметь несколько хороших дистанционных техник. В тайной комнате Кремлёвского дворца хранятся три любопытные техники, направленные на масштабные разрушения. Первая способна вызвать землетрясение в масштабе города. Затратное по силе умение, изматывающее, но остановить его нельзя. Вторая призывает ураган, срывающий крыши с домов и вырывающий деревья с корнем. Бороться с ним можно, но эта техника уже гораздо универсальнее, чем первая. Ну и последнюю технику ты только что испытал. В описании сказано, что при физическом контакте можно пробиться сквозь защиту противника и подавить силу. Выходит, что она не так уж и эффективна, раз даже ты смог защититься.

— Любые защитные техники у меня всегда хорошо получались, — скромно сказал я. — Может всё дело в этом.

— Скромности тебе не занимать, — он рассмеялся. — Что у тебя есть из дальнобойных атакующих техник? Можно выбрать что-то одно и развивать. Специалисты ближнего боя редко становятся великими мастерами. Точнее, я таких примеров пока не встречал.

— Есть пара умений…

Я показал на группу невысоких бетонных блоков, стоящих вертикально. До них было метров сто пятьдесят. Создав полоску из доспеха духа, превратил её в острый серп, следуя записям китайского мудреца. С такого большого расстояния сложно точно сориентировать лезвие серпа, поэтому я не был уверен, что попаду. Громко свистнуло и серп с огромной скоростью пронёсся к бетонным блокам. Два крайних сорвало с места и отбросило на десяток шагов в сторону, а до нас донёсся глухой звук удара камня о камень. Пролетев дальше, серп врезался в земляную насыпь, разбрасывая комья грязи. При этом всё действо заняло не больше пары секунд.

— Занимательная техника, — задумчиво произнёс ректор, сцепив руки за спиной. — Пойдём посмотрим, что получилось.

Бетонные блоки неплохо увязли в грязи, разбросав вокруг мелкие осколки. Не знаю, что именно хотел увидеть Геннадий Сергеевич, но он просто ходил вокруг них с задумчивым видом.

— У тебя получается использовать мировую «ци», — сказал он, оторвавшись от созерцания блоков, — но слишком неаккуратно, даже грубо. Возможно потому, что не хватает практики. Как я уже говорил, это очень опасно для окружающих. Ты создаёшь вокруг себя завихрения силы, и не контролируешь её. Представь себе песчаную бурю, где каждая пылинка в воздухе— это крупинка силы. Когда ты создаёшь технику, песок перед тобой складывается в лезвие, но при этом случайные песчинки вокруг приобретают ту же форму.

Он поднял левую руку, показывая на порезанный рукав пиджака. Закатав его, продемонстрировал небольшой порез, как будто его чиркнули по руке острой бритвой.

— А я ведь бдительности не терял, — сказал он. — Высокая комиссия, признающая твою силу достойной великого мастера, соберётся в конце сентября, поэтому у нас мало времени. Я покажу два упражнения, которые помогут быстрее освоиться с новой силой. Пока же придётся тебе ограничить контакты со всеми, кому ты можешь легко отсечь руку или голову, даже не заметив этого.

— С комиссией обязательно спешить? — спросил я.

— По международному договору это нужно сделать в течение трёх месяцев, как мастер продемонстрирует уверенное манипулирование мировой «ци». Обычно этого времени хватает, чтобы освоиться с новой силой. Но я думаю, что стоит торопиться. Не только великий мастер защищает государство, но и наоборот. Любой, напавший на тебя или на семью Матчиных приравнивается к посягнувшему на безопасность Российской Империи. На такой шаг не пойдёт даже князь Воронцов.

— Тогда и у меня не получится дать ему по шее.

— Насчёт этого не беспокойся. Князь нажил сильного и злопамятного врага в лице Бурбон-Сицилийского. У меня сегодня запланирован разговор с герцогом. Буду просить его не вовлекать в это охотников за головами. Но даже без них, он способен доставить князю немало проблем.

Я посмотрел на Геннадия Сергеевича, но говорить ничего не стал. Понятно, что он хочет как можно быстрее объявить меня великим мастером, чтобы не развязать большую войну против Воронцова и его сторонников. Разумовский сейчас, наверное, сидит где-нибудь, улыбается от уха до уха и радостно потирает руки. Его младший брат, главный политический конкурент, устранил сам себя. Осталось только сделать какую-нибудь гадость, и страна погрузится в хаос. Кто бы знал, как сильно утомили меня братья Романовы.

— Хорошо, — сказал я после долгого молчания. — Давайте заниматься.