Доспехи демона

Еще неделя пути… Только на сей раз — уже без припасов, на которые Тора так надеялась. Испугавшись того, что мы по полной запалились во Флайоре, она приняла решение больше никуда не заезжать и направиться прямиком в сердце Ордена.

— К тому же, мы так не будем терять время, а оно у нас… ограничено. — добавила она, нервно поглядывая на мои вены демона.

Надо сказать, сам я их совершенно не ощущал. Они не чесались, не болели, и вообще не доставляли никакого дискомфорта, кроме, может, психологического… И то — стоило снова надеть рубашку и скрыть опухоли под нею, и я через пятнадцать минут уже забыл, что они там вообще есть.

А вот что действительно доставляло дискомфорт — это затрудненное дыхание. Не сказать чтобы я совсем не мог дышать, или делал это через силу, но периодически я ловил себя на мысли о том, что вдохнуть полной грудью у меня не получается. Каждый раз, каждый глубокий, на пределе вместимости легких, вдох, оставалось ощущение, что я вдохнул не полностью. Похожее было со мной однажды, когда я схватил воспаление легких, а, вернее, уже после того, как от него вылечился — примерно месяц после этого так же не получалось нормально дышать. Но если тогда это проявлялось каждый вдох и сопровождалось легкой болью, то сейчас проблема возникала от силы раз в полчаса, и, если не концентрировать на ней внимание, даже не казалась такой уж серьезной, тем более, что никаких болевых ощущений она не несла.

Но, к сожалению, я знал, с чем это связано, и одно только это знание уже заставляло беспокоиться. Как бы я ни привык к присутствию в моем организме демона, какие бы великолепные способности оно мне не давало, но я верил Торе и понимал, чем все это закончится.

Кроме того, мое собственное желание избавиться от него тоже никуда не делось. Немного притупилось, забылось — возможно. Но стоило только напомнить себе о том ужасном видении, где Десан разрушал город, стоило только напомнить себе о том, что это лишь один из сотен, а то и тысяч, случаев, — и отвращение к паразиту, захватившему мое тело, вспыхивало с новой силой!

Семь дней пути на деле растянулись почти в девять, потому что Тора, подсчитывая маршрут, не учла, что нам теперь придется добывать еду самостоятельно. К счастью, особых проблем с этим не было, ведь мы передвигались в массе своей по каким-то диким местам, полузаброшенным узким тропам, почти никого не встречая на своем пути. Только в случаях, когда наш путь выходил на какой-нибудь крупный торговый тракт, мы порой пересекались с другими путешественниками, и Тора за ненавязчивым разговором вытягивала у них последние новости, а иногда даже что-то покупала на остатки наших денег или выменивала на всякие корешки и травки, что собирала в лесу параллельно с добычей еды для нас самих. Благо, кулинарных талантов волшебница не утратила и выходящие из-под ее пальцев блюда походной кухни, по-прежнему могли дать сто очков вперед любому ресторанному шедевру моего мира. Даже огромный, воняющий тиной и тухлятиной сом, в мою ногу длиной, которого Тора поймала, прямо с лошади сиганув в реку, что мы пересекали по узкому шаткому мостику, после ее манипуляций стал ароматной и вкусной ухой. Просто магия какая-то!..

А, ну да…

На прямой вопрос, не колдует ли Тора над своей едой в процессе готовки, она отвечать не стала.

Ночевали мы всегда там, где есть деревья, чтобы подвесить гамаки, и чтобы было куда привязать лошадей, при этом оставляя им возможность пастись. Расседлывать и чистить коней Тора научила меня еще в первые дни, это оказалось весьма несложно. Намного сложнее было напоить лошадь, потому что воду они потребляли как паровозы, а ее еще надо было где-то найти и натаскать, если с собой нет. Проще было, когда мы останавливались недалеко от реки или ручья или еще какого-то водоема — достаточно было просто подвести лошадь за поводья и она сама всласть напивалась, но вот когда такой возможности не было — наши фляги пустели только в путь, и зачастую приходилось как-то где-то искать возможно их наполнить, чтобы не остаться без воды самим. К счастью, воду добывать Тора тоже умела, и мы ни разу не оказались в ситуации, когда у нас действительно не осталось ни капли.