Доспехи дракона

Воздев вверх, к бушевавшим небесам, свой золотой меч, Ашен-Шугар воскликнул:

— За то, что вы положили начало всему этому безумию! Вы обрекли на гибель все, что было нам дорого!

Друкен-Корин поднял угасавший взор к небу, где по-прежнему метались огненные вихри, и молнии, с шипением сплетаясь в огромные клубки с многоцветными радугами, образовывая гигантские водовороты. Души его погибших братьев и сестер, слившись воедино, перевоплотились в этот величайший, небывалый вселенский ужас, в этот чудовищно прекрасный разрушительный смерч. Ярость и ненависть, коими были исполнены эти души, впервые обрели зримые, осязаемые формы.

Друкен-Корин перевел взгляд на лицо склонившегося над ним Ашен-Шугара и хрипло прошептал:

— Сколько сил, оказывается, таилось в валкеру! Мы с тобой и помыслить об этом не могли! — Видя, что Ашен-Шугар занес над головой свой меч, он с ненавистью выдохнул: — Я имел на это право! Слышишь?!

Золотой клинок со свистом рассек воздух и резко опустился вниз. Голова Друкен-Корина откатилась в сторону. Через мгновение останки последнего из сынов планеты были поглощены ее влажной почвой. Душа валкеру слилась с тем безликим, безымянным чудовищем, что бушевало в небе, восстав против новых богов.

Ашен-Шугар с горечью произнес:

— Отныне здесь нет больше ни права, ни правды, ни справедливости. Есть только власть и сила.

— Значит, вот как это было на самом деле?

— Да. Так я отнял жизнь у последнего из моих братьев.

— А остальные?

— Они стали частью всего этого. — И Ашен-Шугар кивком указал на неистовствовавшие небеса.

Стоя вплотную друг к другу, они наблюдали за происходившим в небе. То было начало Войн Хаоса. Ашен-Шугар положил ладонь ему на плечо и устало проговорил:

— Пойдем! Нам больше нечего здесь делать.

Вдвоем они подошли к ожидавшему их Шуруге. Внезапно до слуха Томаса донесся нежный голос:

— Ты так спокоен, господин мой!

Томас открыл глаза. Агларанна опустилась перед ним на колени. Рядом с ней на полу стояла деревянная лохань с отваром целебных трав. В руке королева держала мягкую тряпицу. Она помогла ему снять белоснежный плащ и золотую кольчугу и стала смывать кровь с его лица и рук.

Когда с этим было покончено, Агларанна поднесла к его лицу белоснежный холст и стерла капли воды, струившиеся по его лбу и щекам.

— Ты выглядишь усталым, господин мой!

— Я видел многое из того, Агларанна, что не предназначено для взоров смертных! На душе у меня тяжело. Она объята вековой скорбью. Мне нелегко нести это бремя.

— Могу ли я хоть чем-нибудь утешить тебя?

Он недоверчиво взглянул в ее светло-голубые глаза. Агларанна смутилась и отвела взор.

— Вы пришли насмехаться надо мной, миледи?

— О нет, Томас! Я… я здесь, потому что ты нужен мне. Ведь и я тебе нужна, правда?

Лицо Томаса осветила счастливая улыбка. Глаза его сияли нежностью и любовью. Королева внезапно вспомнила робкого отрока, с восхищением взиравшего на нее во дворе замка Крайди. Лишь теперь она поняла, что, каким бы превращениям ни подверглись душа и тело Томаса, любовь к ней, вспыхнувшая в тот далекий день, осталась неизменной. Она обвила руками шею юноши. Томас властным движением привлек ее к себе. Агларанна услышала, как отчаянно громко забилось его сердце, а тело напряглось. Он провел ладонью по ее медно-рыжим волосам и нежно прошептал:

— Я столько лет мечтал об этом мгновении, Агларанна!

Она улыбнулась и, потупившись, ответила:

— Я тоже, господин мой!

Глава 4. ИСПЫТАНИЕ

Проснувшись в кромешной тьме, он надел свой белоснежный балахон и вышел в коридор. Он терпеливо ждал прихода наставника, стоя у порога крошечной кельи, всю обстановку которой, кроме узкого тюфяка, составляли лишь подсвечник со свечой да низкий шкаф со свитками и несколькими десятками книг. Остальные ученики тоже выстроились вдоль коридора: каждый стоял у двери своей комнаты. Все они были гораздо моложе него. Вот мастер, облаченный в черную сутану, подошел к одному из отроков и кивнул ему. Мальчик последовал за своим учителем, и вскоре их фигуры растворились во мраке. В высокие узкие окна коридора проникли первые тусклые лучи всходившего солнца. Ученики задули светильники, горевшие над дверьми их келий. Вскоре еще один мастер явился за своим подопечным. Потом еще и еще. Он остался один в длинном пустом коридоре.

Но вот из тьмы вынырнула высокая фигура в черной ризе. Наставник остановился перед своим учеником и кивнул, приглашая молодого человека следовать за собой. Миновав несколько галерей и переходов, спустившись вниз по широкому пролету лестницы, они очутились в самом центре огромного здания, в котором юноша обитал с тех пор, как себя помнил. Через некоторое время они с учителем спустились еще ниже по нескольким длинным лестницам. Коридоры, которыми они теперь следовали, были уже, чем наверху. Воздух, неподвижный, теплый и влажный, казалось, был пропитан испарениями вод того озера, посреди которого стояло это величественное здание.