Доспехи Дракулы

Берсеньев попытался подняться.

– Помогите мне… Я истекаю кровью… – взмолился он.

Графиня брезгливо фыркнула.

– Негодяй! Он ещё молит о помощи! Ты и Николая Яковлевича также убил!

– Я никого не убивал! – с жаром воскликнул Берсеньев и снова застонал от боли.

В комнату вошла Анфиса, она принесла чистые полотенца и графин водки. Полянский разрезал валетом окровавленную штанину управляющего, промыл рану водкой и перевязал. Затем попытался восстановить предполагаемую картину преступления:

– Итак, вы намеревались задушить графиню подушкой. А затем оставить на её шее при помощи валета рану… Такую же, как некогда вы оставили на шее Николая Яковлевича. Я так понимаю, для большей схожести с семейным приданием Шаховских. Ведь в нём говорится, что молодой любовник графини умер загадочной смертью. Врач нашёл на его шее две запёкшиеся ранки. Затем исчез и сам граф… Крестьяне же решили: полюбовника барыни вурдалак укусил… А в вурдалака сего барин и обратился.

Лицо Берсеньева покрывала смертельная бледность, но не сколько от боли, сколько от страха. Он молчал.

– Вы, конечно, можете сохранять молчание, но и содеянного: убийства графа и покушения на Наталью Васильевну вполне достаточно, чтобы отправить вас на пожизненную каторгу. По опыту могу сказать: больше двух-трёх лет вы там не протяните. Тяжёлый труд и чахотка не способствуют продолжительности жизни…

– Мне нечего сказать вам… – коротко ответил Берсеньев.

– Ну, воля ваша. Всё равно мне придётся переправить вас в Москву. А в московской жандармерии умеют развязывать языки…

Берсеньев был близок к обмороку. Неожиданно в спальню ворвалась Анфиса.

– Барыня, не извольте гневаться!

– Что ещё? – удивилась Наталья Васильевна.

– Мужики топорами вооружились. Говорят, вурдалака порешить собралися… Он, мол, графа жизни лишил и до молодой хозяйки хотел добраться…

Графиня растерялась.

– Я поговорю с ними, – предложил поручик.

Неожиданно Наталья Васильевна проявила недюжинную твёрдость характера.

– Нет-нет…Я сама. Это теперь мои крепостные, и я должна их успокоить, а если понадобится, и вразумить. Самосуд к хорошему не приведёт. Анфиса, подай мне шубу, я спущусь во двор…

– Если что, Наталья Васильевна, – я вооружён, – поручик показал ей свой пистолет.

– Да, я помню… Но не думаю, что потребуется оружие. Вряд ли крепостные желают мне зла.

Наталья Васильевна удалилась с перепуганной Анфисой. Раненый Берсеньев распластался в кресле, его трясло от страха.

– А что, не отдать ли вас разъярённым мужикам? – съёрничал Полянский. – Изрубят вас на мелкие кусочки. И делу конец! Был управляющий и нету! Мужицкий бунт всё спишет. И мне проблем меньше. Злоумышленника я нашёл. Вы всё затеяли – вам и расплачиваться за свои художества.

– Помилуйте… – пролепетал перепуганный Берсеньев. – Я всё расскажу вам…. Всё… Только не отдавайте меня мужикам… И на каторгу я не хочу…

Полянский воззрился на управляющего, тот был жалок и отвратителен…

– Ну, от мужиков защитить я вас, пожалуй, смогу. А от закона – вряд ли. Постарайтесь рассказать мне всё предельно откровенно, и тогда, возможно, я избавлю вас от пожизненной каторги.

– Расскажу всё! – с жаром воскликнул Берсеньев. – В начале лета прошлого года, в Москве я познакомился с Сильвией Либуш. Очаровательная женщина, надо сказать… Так вот, мы стали любовниками. Через какое-то время мой дядюшка, купец Берсеньев, решил устроить меня приказчиком в одну из своих ярославских контор. Я признался Сильвии, что вынужден покинуть Москву, ибо не могу упустить такой шанс… Кажется, я сказал тогда, что дядя мой поставляет кондитерские изделия самому графу Шаховскому, у того имение недалеко от Ярославля. Сильвия проявила к моим делам нескрываемый интерес, особенно к графу Шаховскому. И предложила мне дело, которое на тот момент показалось мне весьма заманчивым: я поступаю на службу к графу и помогаю ему отправиться на тот свет. Затем за ним последует его сын…

– Так, так… – по обыкновению протянул поручик. – А после Григория Шаховского настанет очередь его жены… – Берсеньев кивнул в знак согласия. – М-да… Григорий умер загадочной смертью после того, как провёл ночь с Сильвией Либуш. Ох уж эта мадам Либуш… – Полянский решил не торопить события и спросил: – А как вы получили место управляющего? Неужели смерть Белкина, вашего предшественника, действительно была делом случая?

– Я точно не знаю… Но мне кажется, что Сильвия наняла кого-то… И Белкина подстрелили на охоте. Клянусь вам, я его не убивал! Я и стрелять толком не умею!

– Я вам верю. Продолжайте…