Доспехи Дракулы

– Сукин сын этот Самойлов. Издевается над порядочными людьми… А шкафы действительно надо бы разобрать… Хламу, небось, лет за сто скопилось… Там уж мыши поселились… Постоянно шебуршат… – решил он.

* * *

К середине января граф почувствовал себя лучше. Он стал проявлять интерес к жизни: читать ярославские и московские газеты, а иногда выезжать в гости к соседям-помещикам. А вскорости он пригласил в имение стряпчего из города и составил завещание.

Этот поступок графа никого не удивил, человек он в возрасте, всякое может быть, надобно и о последней воле позаботиться.

Дмитрий Берсеньев был уверен, что граф завещал всё своё имущество и состояние сыну, некоторую сумму – племяннику Анатолию Петровичу Дубовицкому. Но что станет с коллекцией? Неужели граф отдаст её в руки Григория, который тут же её продаст? Ее собирали несколько поколений Шаховских и подарить такую ценную коллекцию какому-нибудь музею было бы неразумным. Неизвестно, что там с ней станет.

Граф намеренно не оглашал содержания своего завещания. Но и не отрицал, что составил его, возбуждая тем самым любопытство соседей, которым от провинциальной скуки до всего было дело.

Предполагаемые наследники: Григорий, Анатоль и Наталья – по-прежнему не покидали Москвы, и понятия не имели ни о завещании, ни о его содержании. А граф никому ничего не стал сообщать.

* * *

Николай Яковлевич проснулся посреди ночи от странного звука… Он встал с постели, надел тёплые домашние туфли и накинул халат.

– Это ещё что такое?.. – недоумевал он. – Похоже на металлический скрежет, – решил он, прислушавшись.

Граф взял с туалетного столика свечу, обошёл комнату, заглянул на всякий случай за портьеры и даже в камин.

– Чертовщина какая-то… Неужто кровля на крыше отвалилась?.. Ветром её колышет, она и скрипит?.. – предположил он. – Надобно завтра наказать, чтобы починили…

Граф, скинув халат и туфли, лёг в постель. Но сон, увы, не шёл. Металлический звук не прекращался, назойливо лез в уши, раздражал.

– Весь дом разбудить?! – негодовал граф. – Устроить выволочку всем, кто попадёт под руку, в особенности управляющему… В его обязанности входит следить за строениями и вовремя чинить. На то он и управляющий. Ладно, до утра подожду, всё равно сейчас кровельщики на крышу не полезут, ночь на дворе.

Граф улёгся поудобней; металлический звук не прекращался… Николай Яковлевич перевернулся на бок, накрыл голову одеялом, но и это не помогло. Такое впечатление, что звук был повсюду…

– Не могу больше! – взбеленился граф и почувствовал, как закололо в груди. – Где мои сердечные капли?!

Он дёрнул за сонетку и прислушался: не идёт ли лакей? Но, увы, тот слишком крепко спал. И сколько ни ждал граф, приближающихся шаркающих шагов Прохора так и не услышал.

Боли в груди усиливались. Надоедливый, отвратительный металлический звук так и лез в уши…

– Помрёшь тут один… Прислуги не дозовёшься… Лодыри, лежебоки, дармоеды… – ворчал Его сиятельство.

Граф подошёл к столику, где стояли склянки с микстурами, накапал в стакан с водой успокоительного средства и выпил его, надеясь, что теперь спокойно уснёт.

Но, увы, звук был настолько противным и назойливым, что снотворное оказалось перед ним бессильным.

– Завтра же пошлю за доктором. Пусть выпишет мне более действенное средство, – решил граф, снова встал, оделся, вооружился свечой и направился на первый этаж, чтобы разбудить дворецкого.

Пройдя по коридору, он прислушался: тишина… Никакого металлического скрежета.

– Бездельник! – со злостью крикнул граф, открывая дверь в каморку дворецкого. – Дрыхнешь! – действительно, дворецкий крепко спал, похрапывая. – Вставай! Просыпайся!

Тот открыл глаза…

– А? Чаво? Барин? Чаво стряслося? Пожар? Горим? – бормотал он, не понимая, в чём дело.

– Покуда не горим. Но крыша или чердак явно разваливаются прямо над моей комнатой.

– А? Чаво? Крыша? Ночью? – недоумевал спросонья дворецкий.

– Да, крыша! Поди выясни, что скрипит там, наверху? Может, на чердаке?… Не знаю, спать невозможно…

– А-а-а… – протянул дворецкий. – Это можно… Сейчас Прохора разбужу… вместях пойдём. Может, птица али зверь забрался какой. Ласка, к примеру…

Про себя граф подумал, что у птицы или ласки должны быть огромные металлические когти, иначе, откуда такой звук?

Почти целый час дворецкий и лакей Прохор обследовали чердак и ничего, кроме старых вещей, там не нашли. Граф в спальню не вернулся, терпеливо дожидаясь результатов поисков в гостиной.

Наконец появились дворецкий и лакей, перепачканные в пыли, и с паутиной в волосах.

– Нету, ваше сиятельство, там никого… – доложил дворецкий. – Всё тихо…

– Странно… – решил граф. – Идёмте в мою спальню, сами услышите.

Дворецкий и лакей нехотя поплелись за хозяином. Уж больно им спать хотелось, а тут эти барские причуды.

Граф первым вошёл в спальню.

– Вот слушайте! Слушайте! – раздражённо приказал он.

Слуги прислушались.

– Ничаво не слыхать, – нагло констатировал лакей Прохор.

– Ага, ничаво, – поддакнул ему дворецкий.

Граф оторопел: действительно, никаких посторонних звуков, если не считать лая собаки где-то вдалеке, вероятно, в деревне.