Доспехи из чешуи дракона

– Молодец, парень, не сробел! – вместо того чтоб убить смельчака в порыве гнева, похвалил его рыцарь. – Вот так и в бою нужно, понял?! Лезь на врага, не давай ему передышки! Не бойся грозных оскалов, разбуди в себе зверя! Ты хищник, гордый и грозный кабан, а не жалкий кролик!

Семиун кивнул и поспешно отошел от ворот. Его трясло, и никакие повеления рассудка не могли унять дрожь в коленях. Он вдруг понял, почему так спокойно сидел на бочонке и отрешенно взирал на происходящее преподобный отец Патриун и почему рыцарь простил ему дерзость. В душе и тот и другой уже считали себя мертвецами, а мертвецы не злятся, им глубоко безразлично, отпускают ли в их адрес шуточки или нет.

Глава 16 Равный противник

Шак давно уже не бегал. Нет, конечно, бывало, он и передвигал быстро ногами, но не в полную силу, а как человек, как слабое, медлительное существо, неспособное обогнать даже лошадь. Холодные потоки ветра уже давно не обжигали его лицо и с ревом не врывались в сжимавшиеся-разжимавшиеся легкие. Мимо проносились рытвины, кочки, трещины, лужи черной жижи и чудища, ради которых он не хотел останавливаться и поэтому через них перепрыгивал. Перед глазами несущегося с умопомрачительной скоростью преследователя была лишь цель, небольшой холмик, а на нем неподвижно застывшая фигура в черном одеянии. В голове Шака пульсировала тревожная мысль, картинка из видения, в котором он не смог догнать человека в черном. Именно этого бродяга и боялся сейчас, боялся, что Вилар исчезнет и все его труды пропадут.

Когда ты чего-то боишься, то именно так оно и происходит. Шак опоздал, он взлетел на холм, когда фигурка в монашеском одеянии уже начала исчезать, растворяться, как туман поутру. Гробовщик удивленно уставился на появившегося возле него рыцаря в чешуйчатой броне, возникшего на холме внезапно и ничуть не запыхавшегося после долгой пробежки. Судя по выражению широко раскрытых глаз и вздернутых бровей, таинственному повелителю чудищ самому было интересно остаться и побеседовать с тем, кто проявил такую прыть и смог увидеть его, невидимого для всех людей, за редким исключением. Неизвестно, узнал ли Вилар в нем встреченного на дороге бродягу, того, кто напал на него в лесу, потом прокрался на тайную стоянку и убил двоих его верных слуг. Однако, к сожалению, несмотря на обоюдное желание сторон непринужденно поболтать, а затем немного погреметь сталью клинка о железо лопаты, процесс исчезновения уже нельзя было остановить.

«Во черт, он ушел! Проклятый гробовщик!.. Да и я, дурак, на девку рот раззявил, вместо того чтоб с холма глаз не сводить!» – обругал себя скиталец, понимая, что видение в этот раз сбылось. Он упустил добычу, и теперь смысл пребывания возле Ольцовки был окончательно и бесповоротно потерян. Хотя нет, ему еще оставалось вытащить парня из деревеньки, в которую со всех сторон настырно лезли мерзкие твари.

Шак обратил взор в сторону светившейся огнями десятков костров деревни и, не удержавшись, присвистнул. Твари уже не атаковали, но и не исчезли под землю. Их полчища находились на расстоянии двухсот шагов от частокола, окружили его полукругом и чего-то ждали. Похоже, убедившись, что дело движется слишком медленно, Вилар изменил тактику нападения, но не планы. Ольцовка должна этой ночью пасть, а все ее защитники – погибнуть. Полчища чудищ терпеливо ждали прибытия тех, кто нанесет последний решающий удар и поставит точку в этой истории.

Шак угадал замысел гробовщика, но только в общих чертах, а незнание деталей порой приводит к плачевным последствиям. Чуткий слух Шака вдруг уловил крики и шум разгоревшегося боя, а уже через миг дождавшиеся этого момента орды чудовищ издали грозный рык и помчались в последнюю атаку. Кто-то незаметно проник за частокол и внезапно напал на людей. Скиталец не стал размышлять «кто?», настала пора не раздумий, а действия.

* * *

Потери были большими, но с точностью до человека никто мертвецов не считал. Миссионеры вообще избегали смотреть в сторону растерзанных тел бывших товарищей, боясь одной только мысли, что подобная участь может постигнуть и их. Боевой дух – вещь хрупкая, как стекло, его так же легко расплескать, как воду из наполненного до краев ведра. В ходе сражения дурные мысли вывешивают белый флаг, но стоит лишь наступить хотя бы недолгому затишью, и они поднимают восстание, заставляют людей совершать трусливые поступки, лишают возможности трезво мыслить и бороться за свою жизнь. Именно по этой причине, а не из-за того, что еретики-индорианцы не уважали мертвецов, командиры поредевших отрядов и приказали солдатам очистить стены от трупов. Потом, если все-таки удастся удержать Ольцовку до утра, выжившие устроят погибшим торжественные похороны, будут говорить красивые речи, но сейчас отдавшие жизни в борьбе со Злом только мешали, загораживали проход, да и их вид навевал не те настроения…