Досрочник

Хутукуров же оттертый потными спинами на задний план напрасно пытался вырвать из фуршетного корыта, хотя бы банан или не съеденную маслину. Его опередили. И ему, как опоздавшему, оставалось глотать остатки минералки в бутылках и грибного соуса, размазанного в судке. С таким положением вещей он не мог согласиться, и направился в павильон на ловлю рекламы. Но все, более или менее порядочные стенды, на которых красовалось пиво в банках или блоки сигарет, уже были облеплены, как мухами, господами журналистами. На ликеро-водочном стенде монументально возвышалась фигура вновь опередившего всех Гугарева. Приставив диктофон ко рту фирмача, свободной рукой сжимая банку с пивом, он кивал одобрительно собеседнику. Там куда ступнул Гугарев, порядочному журналисту, коим себя считал Хутукуров, делать уже было нечего. И здесь его опередили.

– Не мой день, – бурчал, обиженный на весь мир не опохмеленный Хутукуров.

Он решил отправиться в Сокольники на презентацию выставки женских духов, хотя, наверняка, там уже всю приличную водку с колбасой оприходывали. А может быть, и плюнуть на все, и направиться в пивной бар «Жигули». Душа горела и плавилась от желания опохмелиться.

По пути к выходу обратил внимание на стенд, не засиженный рекламщиками. На витрине благоухали разными соцветиями цветы. Среди россыпей роз, гвоздик, флоксов, гладиолусов ему улыбался подтянутый молодой человек в модном пестром костюме.

– Заходите к нам, пригласил он Хутукурова, у нас нет пива, у нас цветы, сказал фирмач, как бы извиняясь, и пояснил на внятном русском языке с легким акцентом. – В Голландии у нас на столе всегда цветы, как у вас хлеб и водка. Цветы для нас большой смысл.

Для Хутукурова цветы не имели никакого смысла. Трава она есть и трава… Но в данный момент, глядя на затейливо оформленные букеты не мог сдержать своего восхищения. Глаза разбегались от разлива невиданных цветов.

– У вас в России больше любят водку, чем цветы, грустно сказал фирмач, вон на том стенде бесплатно водку разливают, так там столько посетителей. А ко мне никого нет…

– А вы раздавайте букеты бесплатно, к вам народ повалит, у нас задарма все любят, ответил Хутукуров, в том числе и цветы. Он замотал нетерпеливо головой по направлению к водочному стенду.

– Пожалуйста, разрешите вам подарить самый лучший букет из нашей коллекции, как первому посетителю выставки.

Он изящным движением подхватил из корзины огромный переливающийся ароматом и мозаикой цветов букет из разных сортов, от оранжевых гвоздик до голубых роз, прикрепил в середине свою визитку, и протянул все это Хутукурову.

– Этот букет сам выращивал, у вас такие не растут. А сорт этих голубых роз вывел еще мой дед, основатель фирмы. У нас ведь потомственные цветоводы в фирме, рассказывал ему голландский цветочник.

Жора буркнул что-то про себя, поморщился и вынужден был взять, чтобы не обижать иностранного гостя.

Букет оказался настолько увесистым, что закачал его на месте.

«Зачем мне эта трава, что я корова что ли? – подумал он. Но, кивнув благодарственно головой фирмачу, зашагал к выходу. Теперь, с подобной ношей не протолкаешься ни к одному порядочному стенду. Выбросить бы их, да некуда. Он грустно посмотрел еще раз, туда, где плескалась водка, клубилась говорливая толпа, и кажется, доносился знакомый хохот Гугарева. Грустно почесал букетом нос, который чесался с утра. Зря чесался, сегодня был не его день. Букет все же жалко было выбрасывать. И он от потащил его с собой.

В метро ощутил на себе пристальные взгляды женщин. Молодые и пожилые не сводили с цветов глаз. От такого внимания нежного пола к своей персоне ему стало не по себе. Он и в молодости особым успехом не пользовался у женщин, на него особого внимания не обращали. А сейчас. Он даже прикрылся букетом от откровенных улыбок, в которых было столько восхищения, словно адресовались они не Жоре, а зарубежной кинозвезде. Он тряхнул букетом, и взгляды бисером рассыпались вслед за ним.

«Прямо как коровы на клевер реагируют, – подумал про себя не опохмеленный репортер.

Оставив своего лощенного спутника, к Жоре подошла юная блондинка, сияя жемчужной улыбкой попросила разрешения «нюхнуть» цветочек.

– Ой, какая прелесть, растаяла она, никогда не видела подобного.

Девушка наклонилась к букету так близко, что у Хутукурова закружилась голова от волнительного прилива, исходящего от аромата ее шелковистых волос.

Он сразу же опьянел, словно выпил три рюмки водки, не закусывая.

– Цветы из Голландии, важно ответил он, такие здеся не растут.

Он победоносно оглядел всех женщин в вагоне.

– Какая прелесть, за валюту купили? Много заплатили? – блондинка почти влюблено смотрела на него.

Между ними ревниво встал лощенный спутник, и затряс бумажником, требуя незамедлительно продать букет по биржевому курсу доллара.

– Нет, не продается, важничал Хутукуров, сам себя не узнавая. Женские взоры затуманили сладостной пеленой его разум. Ему показалось, что он стал выше ростом, моложе лет на двадцать и похож на Ван Дама…