Пещерная живопись известна в самых разных местах. Наиболее известные пещеры с верхнепалеолитическими росписями – французские Шове, Ляско, Пеш-Мерль, Нио, Фон-де-Гом и Куссак. Наша страна в этом смысле небогата, лучше всего сохранились рисунки мамонтов, лошадей и носорогов в Каповой пещере (она же Шульган-Таш) в Башкирии. Есть они и на других континентах: в Кварте в Египте, в Джинмиуме, Каролте, Малангине, Пильбаре и Кениффе в Австралии, в Тока-ду-Бокерао-да-Педра-Фурада, Гарринчо, Сантана-ду-Риачо и многих других местах в Бразилии.
Росписи бывают очень разные – от примитивных пятен до многоцветных изображений, иногда они процарапаны на стене, изредка сочетаются обе техники. Обычные персонажи верхнепалеолитического искусства – копытные, охотничья добыча: лошади, бизоны, кабаны, олени. Гораздо меньше известно рисунков и гравировок опасных животных – мамонтов, шерстистых носорогов, медведей, львов и гиен. Редки изображения птиц, змей и рыб, единичны – насекомых и растений. Складывается впечатление, что рисовали то, что чаще имели перед глазами, по универсальному принципу “что вижу, то пою”. Регулярно встречаются некие геометрические знаки, пятна, полосы, интерпретация которых – любимый спорт как любителей, так и профессионалов.
Самый ходовой вариант – отпечатки человеческих рук. Их делали двумя основными способами: либо шлепали накрашенной краской ладонью по стене, либо обдували охрой из трубочки стену вокруг прижатой руки. Сплошь и рядом на таких отпечатках не хватает фаланг пальцев или даже целых пальцев. Судя по четкости изображений, это были действительно люди с ампутациями, а не поджимавшие пальцы. То ли травматизм был невероятно распространен (если задуматься, выделка каменных орудий гарантирует регулярное отбивание пальцев), то ли виной некие обряды. Скажем, среди южноафриканских народов и североамериканских индейцев ампутация фаланги пальца была частью траура, а тонганцы делали это в лечебных целях: они считали, что болезнь прибежит на рану и избавит от себя остальное тело.
Художники верхнего палеолита не очень любили портреты. Отчего они столь реалистично изображали животных и так схематично – человека? Искусствоведы и философы вот уже полтораста лет соревнуются в объяснениях, но мы честно признаемся – это науке неизвестно.
Крайне редки композиции с участием более чем одной фигуры. Напротив, совершенно обычное дело, когда рисунки накладываются на уже существовавшие ранее.