Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков

Три раза на одном направлении при попытке ухода за границу мы задерживали одного узбека, который спал и видел себя гражданином Ирана. Военных тайн он не знал, но во время отсидок в исправительно-трудовых учреждениях поднабрался уголовного опыта. Через три дня после освобождения шел на известный ему участок и напролом шел через границу. Опять суд, лагерь и через три дня после освобождения опять на границе. Мы его там уже ждали. В третий раз нам с запозданием сообщили о его освобождении, и мы его еле-еле успели перехватить на самой линии границы. Обошлось без стрельбы. После третьего задержания мы взяли с него слово, что он больше не будет нарушать границу. И представляете себе, сдержал свое слово. Живет сейчас где-то в Узбекистане.

А если бы человек мог свободно уехать в ту страну, которая ему нравится, то не было бы этого дикого числа нарушений границы и стрельбы по людям. Когда нам сообщили об уходе в Турцию офицера-пограничника в звании капитана, доктора, и назвали фамилию, я с горечью подумал, что Марка допекли очень сильно, если он решился на такой шаг. Мы с ним познакомились достаточно давно в одном пограничном отряде в Забайкалье. Более жизнерадостного и энергичного человека я не видел. Он только что получил звание лейтенанта, мне это звание присвоили через год, но у меня такая традиция, что моими друзьями почему-то становятся только врачи. Может быть потому, что мы совершенно не зависим друг от друга по службе и отношения строятся только на личной основе. Мы все удивлялись:

— Марк, как ты со своей национальностью попал в пограничные войска, которые подчиняются Председателю КГБ? Твой земляк из политотдела и начальник пограничного отряда совершенно не в счет — они горбатятся здесь с японской войны и скоро пойдут гулять по бульварам в родном городке.

Все смеялись и верили, что наступают новые времена с приходом нового руководства в партии, провозгласившего приоритет идеям интернационализма.

Участок границы нашего пограничного отряда был своеобразный. В одном месте линия железной дороги Башебад — Москва проходила в четырехстах метрах от границы. Этот участок границы был сильно укреплен проволочными заграждениями и малозаметными препятствиями. Все нарушители стремились именно на этот участок. Подъехал на поезде, спрыгнул и убежал за границу. Для предотвращения нарушений границы было создано специальное подразделение — рота сопровождения поездов, называемая повсеместно РСП.

Пограничные наряды ежедневно ездили на всех пассажирских поездах, в вечернее время составы освещались прожекторными установками, посмотришь на луч, и полчаса концентрические круги в глазах стоят. Неоднократно были случаи, когда пограничный наряд стоп-краном останавливал поезд и открывал огонь на поражение человека, пытающегося уйти за границу. Застава на этом опасном участке в считанные минуты перекрывала границу. Тревожная группа спала в одежде, а для быстрой посадки в автомашину были сделаны специальные помосты на уровне заднего борта.

На этой заставе замполитом служил мой однокашник по училищу. Солдаты очень уважали этого увальня и за глаза звали его Шурик. Так же они назвали лохматого, неуклюжего, но преданного песика с широкой мордочкой, которого регулярного стригли под льва. Вся застава с улыбкой наблюдала как два Шурика (в хорошем смысле), один замполит, а другой миниатюрный лев, вместе шли по территории заставы.

Пограничная зона по трассе Башебад — Теджен (там произрастают знаменитые тедженские дыни сорта «вахраман», семена которых стоят дороже самой дыни) была перекрыта шлагбаумами. Один недалеко от Башебада, другой — в ста километрах от него. Каждая машина дважды проверялась пограничниками. Заслон нарушителям и спекулянтам (тогда о контрабандистах мало кто слышал) был поставлен сильный.

На одном из шлагбаумов произошел случай, который заслуженно можно занести в разряд пограничных анекдотов. Старенький автомобиль «Москвич», проезжая через один из шлагбаумов, не остановился по требованию пограничного наряда и сломал стрелу шлагбаума, разбив себе одну из фар. Прорвавшаяся машина, по теории, должна на полной скорости уезжать от пограничного наряда, но «Москвич» остановился метрах в пятидесяти от шлагбаума. За рулем сидел старший лейтенант в летной форме и улыбался. Ничего себе шуточки. Нам шлагбаум поломал, себе машину подразбил, никуда не убегает и как дурак смеется. Над кем? Оказалось, что над собой. По его словам, он уже был проверен на первом шлагбауме и, решив похулиганить, при подъезде к шлагбауму взял руль, как штурвал самолета, на себя. «Москвич» не взлетел. Чего ему скажешь? Во Франции, одна дамочка, когда ее остановил полицейский, невинно спросила:

— Неужели я быстро ехала?

— Нет, мадам, — ответил полицейский, — вы слишком низко летели.