Достань меня, если сможешь

В доме тихо, Лидия вроде пришла в себя, почти месяц отсиживается дома, приводя себя в порядок. Она решила снова возобновить концерты, и они с Аленом пропадали в студии всё свободное время. Только душа моя ныла и стонала. Может, сходить к кардиологу? Может это просто с сердцем неполадки.

Меня привлекла красивая музыка и чудный голос мужа. Он пел первый куплет, про друга, с которым они полюбили одну и ту же девушку. Я усмехнулась и поцеловала немного щетинистый подбородок, полюбовалась голубыми искрами в глазах.

- Даже нашу историю в песню превратил, милый? – проворковала ему в ушко, получая поцелуй в ответ.

Внезапно послышался другой мужской голос. Он пел второй куплет песни, и певец обвинял своего друга в подлости, что он первым полюбил девушку и подарил ей колечко, а друг предал его и увел любимую. Что ради счастья любимой, он отойдет в сторону, не будет мешать им.

Меня словно ледяной водой окатило. Вспомнились слова Ники: «и как тебя твой француз отпустил»

Откуда он узнал, что француз мой? Что он любит меня? И почему в песне прозвучало упоминание о кольце, которое подарил мне Ники? И что означают слова, что он отойдет в сторону, чтобы не мешать?

В тот час разразилась первая наша ссора с мужем. Он признался мне, что, когда узнал о скорой отмене защиты сестричек, понял, что я сразу уеду. А он полюбил меня и всё еще надеялся добиться. Тогда он взял два выходных и поехал в Россию, к Ники. Рассказал, что у нас любовь и я счастлива с ним, показал видео, которое сняли накануне на прогулке. Он даже показал его мне. Там я действительно была счастлива, смеялась и прыгала, даже поцеловала Алена в щеку и прокричала ему в камеру – «Я люблю тебя…» запись обрывалась на этой фразе. Там недоставало одного слова – Париж.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я в тот день готова была расцеловать каждого прохожего, каждый столб, потому что босс намекнул, что скоро я вернусь домой. И я кричала в камеру – я люблю тебя, Париж! Я представила, что увидел Ники и какие сделал выводы. Он отошел в сторону, чтобы не мешать моему счастью с французом… Поэтому и вел себя так при нашей последней встрече. И поэтому так долго смотрел вслед…

Я осталась на крыше, а Ален распсиховался, заявил, что в любви все средства хороши, как и на войне, а потом ушел вниз. Я подошла к изгороди, подставляя разгорячённое лицо ветру. Вдруг мне показалось, что мелькнула тень во дворе. Сердце тут же сжалось. Я поспешила в дом. Уже подбегая к повороту в коридор, где были наши комнаты, увидела ноги Алена, он будто сидел у стены, прямо за поворотом коридора. Будто не дошел до комнаты, устал и сел у стены отдохнуть. Я поняла, что случилось что-то ужасное. Достала мобильник и ткнула специальную красную кнопку на нем. Через пару минут здесь будет куча полицейских и наших агентов.

Осторожно выглянула из-за угла и тут же чуть не схлопотала пулю в лоб. Прижалась к стене и, достав пистолет, снова попыталась высунуться, но что-то крепко держало мою шею. Пуля снова чиркнула угол стены, в двух миллиметрах от моего лба. Я посмотрела, что меня так крепко держало, не давая высунуться. Медальон Ники зацепился за маленький гвоздик в стене! Картина на нем висела, упала от моих движений. Если бы не медальон, я бы сейчас валялась возле Алена…

Вскоре всё было кончено. Напавших на наш дом скрутили полицейские. Дом был полон народу, но мне ни до кого не было дела, я сидела возле Алена, смотрела в его ясные голубые глаза и жалела о нашей недавней ссоре. Единственной. Теперь я вдова. В голове не укладывалось, что он только недавно целовал меня, мы слушали его песни, попивая коктейли, а теперь мой милый француз смотрит в никуда и улыбается. С ножом в груди. В сердце. Он даже не понял, что умер…

Утром я увезла сестричек из этого дома, воспользовавшись суматохой. Их хотели похитить приспешники тех, кто назначал за их головы огромные деньги. Главарей обезвредили, а шестерки остались на свободе.

На следующий день я сидела у гроба моего мужа, прощалась. Такой красивый, талантливый и добрый. Да, он виноват в нашей с Ники разлуке. Но больше виноваты мы сами. Если бы Никита всё рассказал, а не поставил точку… вечно нелепости мешают нашей любви…

Вдруг я поняла, что хочу домой. В Россию. И сестричек прихвачу с собой. Сразу после похорон.

Бросив одну красную розу в могилу Алена, я сразу ушла со старого кладбища в пригороде Парижа, слыша за спиной стук земли о крышку его последнего пристанища. Я не осталась на панихиду, торопилась спасать моих девчонок. Накануне позвонила по одному важному номеру и заказала новые документы на себя и сестричек Дуглас. На другой день три веселые девчонки покидали Париж, чтобы навсегда забыть все, что случилось в этом старинном городе…

Эпилог.

Прошло полгода

- Пап, нужно сделать на твоей базе отдельную группу – группу близнецов, - подлизываюсь к папе Карло, обнимая его за шею.

- Да где же я тебе столько близнецов найду? – ласково бурдит старик, но я знаю, идеи уже генерируются в его голове.