Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1

Время шло. Иногда быстро, иногда медленно, но оно не стояло, отсчитывая год, десять, пятнадцать. За это время я родила ещё трёх девочек, больше похожих на меня, земных, нежных. Мужья совсем не расстроились отсутствию наростов на головах, а голубые глаза сражали всех на повал. Девчонки не чувствовали себя другими, их никогда не выделяли, а храм благословил, как и старших дочерей.

Вероника, спешившая догнать меня по количеству, активно рожала. У Гартал уже девять дочерей, и останавливаться они не собирались.

– Ещё шесть раз, и я тебя догоню, – мечтательно улыбнулась сестра, поглаживая упругий животик. Через два месяца она снова подарит мужьям дочку.

– Не догонишь, – улыбнулась в ответ, положив руку на плоский пока живот. – Для этого мне надо перестать рожать.

Сегодня утром я снова услышала привычный, тройной перезвон. Мужчины ещё не знали, а я в предчувствии лоснящихся, довольных котов, гадала, как быстро они почувствуют.

– А ты перестань, временно, – надула капризно губы Вероника. – Сделай ещё на десять лет перерыв, дай догнать.

– Уже поздно, – обломала её. – Ставки выросли.

– Опять? Тройняшки? – посмотрела пристально.

– Опять. Тройняшки, – согласилась с ней и поднялась навстречу дочерям.

Пришёл день, когда Раминас, Санира и Камиль выходили замуж. Мужчины много и долго спорили с парламентом и храмом, прося, требуя вернуться к древнему проведению церемонии бракосочетания. В связи с тем, что в жёны стали брать землянок, церемонию пришлось значительно изменить, для запуска перестройки организма женщины. Сейчас же в брак вступали ганзалеонки, сильные, выносливые с устоявшейся привязкой. Мужчины доказали право вернуться к истокам, и все облегчённо вздохнули.

Девочки решили выходить замуж в один день, вернее ночь. Одинаковые платья, причёски, украшения. Одинаковые, умиротворённые лица, сверкающие счастьем глаза. Они мечтали об этом дне, мечтали соединиться со своими мужчинами. Мужчины также сгорали от нетерпения, желая слиться в брачном танце со своими сакиа. Они терпеливо ждали восемнадцати лет, держа себя в руках, и что-то подсказывает не только себя.

Чёрные платья, расшитые кристаллами, отражали свечение полной луны, переплетаясь с блеском светлых волос. Серые, скальные стены с пляшущими языками пламени, придавали церемонии таинственную святость. В храм пустили только близких, позволив занять бывшие места парламента и храмовников. Дочери в окружении будущих мужей, раздетых по пояс, входили в храм последними, волнуясь и переживая.

Первыми на церемониальную плиту поднялись Раминас и братья Заруз. Старый храмовник пел на древнем языке, опрыскивая их водой из священного источника. Потом заиграла музыка, требуя отдать богам танец страсти. Мактал подхватил Раминас за талию, притянул к себе, раскачиваясь, скользя руками по спине, оставляя влажный след на губах. Лавит подошёл сзади, прикоснулся поцелуем к шее и развернул Раминас к себе, прогибая в пояснице, проходя языком по ключице. Шагур в нетерпении выхватил девушку из объятий брата, крутанул вокруг оси и впился поцелуем в губы. Раминас плавилась, трепетала, изгибалась в нежных руках мужей, пока плита не осветила стены храма голубым сиянием.

– Родилась новая сакиа! – громыхнул старец. – Боги благословили род Заруз!

Следующими в брак вступали Санира и Сартоз. Древняя песнь, священная вода, музыка брачного танца. Их любовь истекала нежностью, обволакивала теплом и спокойствием. Танец был переполнен этой нежностью, несмелыми касаниями, томительным узнаванием. Дамид, бережно кружа, передал жену Аклею, к нему присоединился Ракас, поглаживая зажатую между крепкими телами сакиа. Лёгкие поцелуи, дарящие обещания, скрытые от посторонних глаз. Плита замерцала белёсым цветом, перетекая с каждым поцелуем в насыщено-голубой.

– Родилась новая сакиа! – крикнул старик. – Боги благословили род Сартоз!

Только на этих словах Дамид оторвался от губ застеснявшейся Саниры. Я выдохнула, поняв, что забыла дышать. Боги не получили страсть, но приняли нежность. Стар улыбнулся, взял похолодевшую ладошку, поднёс к губам и поцеловал.

– Не волнуйся, милая. Всё будет хорошо. По-другому не может быть.

Камиль с Кастэко бурлили страстью. От них всегда сыпались искры. Когда спорили, мерились, прикасались друг к другу. Мы боялись, что с их темпераментом, до церемонии они не дотянут. Но Заил был человеком слова. Последние два года братья еле держались, увлекаясь в касаниях всё больше и больше. Камиль была не против, зажигаясь от одного взгляда, взрываясь от дыхания, касающегося кожи. Их танец сжигал страстью всё на своём пути, возбуждая, желая не отрывать глаз, и в тоже время закрыть дверь и оставить наедине. Это был не танец. Это была прелюдия к сексу, а может и сам секс. Плита стонала и сверкала фиолетовым сиянием, смешиваясь с красными языками пламени.

– Родилась новая сакиа! – повторился старец. – Боги благословили род Кастэло и брачную ночь, дарящую первенца!