Достаточно времени для любви

О, помню только одну неприятность: какой-то мужчина украсил свою жену синяком — в сущности ни за что, — и тогда шестеро оказавшихся поблизости выкинули его за ворота и заложили их на засов. Он разъярился настолько, что собрался и ушел вверх по великому ущелью к Безнадежному перевалу. Факт этот не сразу заметили, поскольку жена его и ребенок перебрались к мужу сестры и их ребятам, там они и жили с одним мужем; впрочем, подобный случай не был единственным. Никаких законов относительно женитьбы и брака, никаких законов, запрещающих что бы то ни было. Но синяк под глазом жены вызвал неодобрение соседей, что было равнозначно общественному осуждению, — худшего для поселенца не может быть, разве что линчевание.

Но мигранты были сексуально озабоченными и легко относились к этому делу. Высокий интеллект всегда имеет сильную сексуальную подоснову, а поселенцы в Счастливой долине прошли двойной отбор: сначала, когда решили оставить Землю, потом, когда рискнули отправиться через Безнадежный перевал. Короче, в Счастливой долине обитали действительно те, кто выжил: умные, умеющие сотрудничать, трудолюбивые, терпимые, позволяющие себе драться лишь по необходимости, а не из-за пустяков. Секс — вещь отнюдь не тривиальная, но драка — обычно штука неумная. Она свидетельствует лишь о том, что мужчина еще не повзрослел. Но подобное определение не подходило ни к одному из поселенцев — настоящих мужчин. Мы были уверены в себе и не нуждались в доказательствах. Среди нас не было трусов, воров, слабаков, грубиянов. Мало кто не ужился в колонии, их можно и не считать. Такие либо погибли, как та тройка, или же убежали, как тот идиот, который рассердился на собственную жену.

Редкие акты очищения всегда происходили быстро и без формальностей, и многие годы мы пользовались этим золотым правилом — неписаным, но тщательно соблюдавшимся.

В подобном сообществе бессмысленные табу относительно секса не могут существовать; они попросту не могли попасть в нашу долину. Конечно же, никто не собирался одобрять кровнородственные связи — поселенцы не были невежественными в вопросах генетики и контроля за рождаемостью. Но все же ко всему относились прагматически, хотя никто не утверждал, что инцест — вещь пустяковая, не имеющая последствий. Впрочем, была у нас одна девица, которая вышла за своего сводного брата и имела от него нескольких детей — полагаю, что он действительно был их отцом. Ходили разговорчики, но супругов не осуждали. Брак в любом виде являлся личным делом заключивших его партнеров и не нуждался в одобрении общества. Помню, две молодые пары решили объединить свои фермы, потом они построили дом побольше, сделали пристройку к самому большому дому, а другой превратили в амбар. Никто не интересовался, кто там с кем спит; все решили, что брак здесь заключен вчетвером, вне сомнения, еще до того, как они перестроили дом и объединили свое добро. Это никого не интересовало, кроме них самих.

Для таких лишний брачный контакт — просто развлечение. Обделенное многим общество поселенцев всегда придумывает собственные способы отдыха — и секс значится во главе списка. У нас не было профессиональных артистов, не было театров, если не считать любительские труппы, которые организовывали наши дети; не было кабаре, а тем более никаких игральных автоматов, не было периодической печати, даже книг не хватало. И вполне естественно, что встречи в танцклубе Счастливой долины заканчивались неким подобием оргии после того, как становилось чересчур темно, чтобы танцевать, а младших укладывали в постель. А как же иначе? Все было вполне пристойно: семейная пара могла оставаться в своем собственном фургоне, не обращая внимания на тихое веселье вокруг. Никаких упреков… Да что там — никто не был обязан посещать эти танцы.

Но еженедельными танцульками не пренебрегал никто, если только не был болен. Особенно хорошо это было для молодых: они получали шанс познакомиться и поухаживать друг за другом. Наверное, наших первенцев зачинали после этих танцев; нельзя исключить такую возможность. С другой стороны, никто не заставлял девицу ложиться, если она не хотела. И наши девушки выходили замуж в пятнадцать или шестнадцать лет, женихи была немногим старше. Жениться впервые в возрасте более зрелом — это городская привычка, неизвестная культуре поселенцев. Что же касается нас с Дорой… Но, Минерва, дорогая, я же тебе уже говорил.