Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга

Сделаем вывод: не думаю, что Дэйв считал себя «экспертом в области эффективности», но он упрощал всякое дело, которым ему приходилось заниматься, и каждому его преемнику приходилось работать меньше, чем его же предшественнику.

Поэтому его преемнику приходилось вновь реорганизовывать процесс, чтобы взвалить на себя в три раза больше работы – и потребовать в три раза больше подчиненных. Что вряд ли свидетельствует о странности Дэвида, скорее наоборот. Некоторые люди – муравьи по натуре, они не могут не трудиться, даже если работа бесполезна. Талантом созидательной лени наделены немногие.

Так кончается первая сказка о человеке, который был слишком ленив, чтобы ошибаться. Оставим его там, в гамаке под тенистыми деревьями. Насколько мне известно, он все еще там.

Вариации на тему III Домашние неурядицы

– После двух-то тысяч лет, Лазарус?

– А почему бы и нет, Айра? Дэйв был мне почти что ровесник. А я-то жив.

– Да, но… Разве Дэвид Лэм принадлежал к Семействам? Или он был внесен в реестр под другой фамилией? Лэмов в списках не значится.

– Я его не спрашивал, Айра. А он и не говорил. В те дни члены Семейства держали этот факт при себе. А может быть, он и сам не знал. Ведь Дэйв оставил дом неожиданно. В те времена юнцам не говорили об этом, пока парень или девица не достигали брачного возраста. Как правило, восемнадцати для мальчишек и шестнадцати для девушек. Помню свое собственное потрясение, а я узнал об этом незадолго до того, как мне исполнилось восемнадцать. От Дедули – потому что я намеревался натворить кое-каких глупостей. Самое странное, сынок, в той животинке, которая называется человеком, – это то, что мозг взрослеет гораздо медленнее, чем тело. Мне было семнадцать, я был молод и брыклив и подобрал себе самую неподходящую пару. Дедуля отвел меня за амбар и убедил меня в моей ошибке.

«Вуди, – сказал он, – если ты захочешь сбежать с этой девицей, никто тебя не остановит». Воинственным тоном я объявил, что мне в этом никто помешать и не сможет, потому что, оказавшись за границей штата, я могу провернуть все дело без согласия родителей.

«Об этом я тебе и говорю, – сказал дед. – Тебя никто не остановит. Но и помогать тоже не будет. Ни твои родители, ни другой дед с бабкой, ни я. Мы даже не поможем тебе оплатить брачные расходы, не говоря уж о том, чтобы поддерживать твою семью материально. Не то что доллара, Вуди, дайма тощего не получишь. А если не веришь мне, спроси у остальных». Я угрюмо ответил, что никакой помощи мне не нужно.

Кустистые Дедулины брови словно подпрыгнули.

«Ну-ну, – проговорил он. – Или это она собирается тебя содержать? Ты последнее время не заглядывал в раздел „Требуются“ в газете? Если нет – обязательно загляни. А заодно загляни в финансовый раздел, потому что чтение объявлений в разделе «Требуются» займет у тебя ровно тридцать секунд. – И добавил: – О, конечно, ты можешь отыскать работу, будешь веники разносить по домам. А что – свежий воздух, физическая нагрузка, возможность продемонстрировать обаяние – которого у тебя, кстати, немного. Только не вздумай продавать пылесосы – их никто не берет». Айра, я не знал, о чем он говорит. Это был январь тысяча девятьсот тридцатого. Тебе что-нибудь говорит эта дата?

– Боюсь, что нет, Лазарус. Невзирая на долгое изучение истории Семейств, все ранние даты мне приходится переводить на стандартный галактический календарь – чтобы ощутить их.

– Не знаю, Айра, помянута ли эта дата в семейных архивах. Страна… да вся планета погрузилась тогда в экономические колебания. Тогда их называли «депрессиями». Работы не было – во всяком случае, для лопоухих юнцов, толком ничего не умеющих. Дедуля вовремя понял это, он уже побывал в нескольких подобных переделках. Но он-то побывал, а я… Я был уверен, что могу ухватить мир за хвост и перебросить его через плечо. Я не знал, что дипломированные инженеры работают дворниками, а адвокаты развозят молоко в фургонах. А бывшие миллионеры бросаются из окон. Но я был слишком занят тем, что волочился за девицами, чтобы замечать такие вещи.

– Старейший, я читал об экономических депрессиях, но так и не понял, что их вызывало.

Лазарус Лонг поцокал языком:

– И при этом ты распоряжаешься целой планетой?

– Быть может, я не заслужил такого поста, – признал я.

– Ладно, не смущайся. Я открою тебе один секрет: в те времена тоже никто не понимал, что их вызывает. Даже Фонд Говарда, возможно, лопнул бы, не оставь Айра Говард столь подробных инструкций о том, как именно следует распоряжаться Фондом. С другой же стороны, все, начиная от дворников и кончая профессорами экономики, были твердо убеждены, что знают и причины, и лекарство. Поэтому опробовали почти каждое лекарство, и не помогло ни одно. Депрессия продолжалась до начала войны, которая не излечила болезнь, а просто замаскировала ее симптомы.

– Но что же именно делалось не так, дедушка? – упорствовал я.