Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга

— А, старая шутка. Джастин, я просто хотел прояснить ваши с Минервой родственные отношения. Какие бы сентиментальные чувства она к тебе ни питала, вы настолько дальняя родня, что можешь смело целовать ее, ты даже на двоюродного брата не тянешь.

— Зато у меня теперь очень сентиментальные чувства, — сказал я Старейшему. — Весьма польщен и горд… хотя не очень понимаю, почему выбрали именно меня.

— Если хочешь знать, какую хромосомную пару у тебя стащили и почему, попроси Иштар обратиться за консультацией к Афине. Сомневаюсь, что Минерва это помнит.

— Нет, я помню, я сохранила эти воспоминания. Джастин, я решила оставить себе некоторые способности к математике. Нужно было выбирать между вами и профессором Оуэнсом, стипендиатом Либби. Я выбрала вас, потому что вы мой друг.

(Вот это да! Джек Харди-Оуэнс — блестящий теоретик, а я всего лишь прикладной математик.)

— Какими бы ни были причины, моя дорогая поцелуйная кузина, я рад, что вы выбрали меня одним из ваших доноров-отцов.

— Причаливаем, командор! — сообщила одна из рыжеволосых, Ляпис Лазулия.

Маленький нуль-гравистат приземлился. Лодка оказалась марки «Корсон фармслед». Я удивился, обнаружив такую машину в новой колонии.

— Благодарю вас, капитан, — ответил Лазарус.

Близняшки выскочили из лодки. Мы со Старейшим помогли выйти Минерве. Нашу ненужную помощь она приняла с изящным достоинством, это был еще один удививший меня аспект колониальной жизни, поскольку в Новом Риме предпочитали обходиться без подобных архаических церемоний. (Снова и снова я обнаруживал, что обитатели Глухомани и более вежливы, и вместе с тем менее церемонны, чем жители Секундуса. Полагаю, что мои представления о пограничной жизни были порождены слишком обильным чтением романов, живописавших, как бородатые грубияны отражают нападение диких и опасных животных, а мулы увлекают крытые фургоны к далеким горизонтам.)

— Шалтай-Болтай, иди спать! — распорядилась «капитан» Лазулия, и нуль-гравистат вперевалку побрел прочь.

Девочки подошли к нам, одна взяла за руку меня, другая — Старейшего, Минерва пошла между нами. Я бы все внимание уделил этим веснушчатым рыжикам, если бы рядом не было Минервы. Не то чтобы я уж очень любил детей; некоторые, на мой взгляд, очень уж противные, особенно если умны не по годам. Но эти маленькие всезнайки меня очаровывали и совсем не раздражали. К тому же угадывать черты Старейшего, отнюдь не красавца, с его здоровенным носярой, в забавных девичьих мордашках… будь я один, я бы хохотал от восторга.

— Минуточку. — Я потянул Лорелею за руку, и все остановились. Я взглянул на здание. — Лазарус, а кто архитектор?

— Не знаю, — ответил он. — Его уже четыре тысячи лет нет на свете. Оригинал принадлежал кому-то из политических боссов Помпей, города, погибшего сорок веков назад. Я увидел модель этого дома в музее города, который назывался Денвер, и сделал фотографию — для себя, просто потому, что он мне понравился. Снимки, конечно, пропали, но когда я рассказал о нем Афине, она выудила изображение его руин из исторической части своего архива и по моему описанию спроектировала дом. Мы построили несколько небольших моделей, конечно не изменяя этих идеальных пропорций. А потом Афина построила его с помощью внешних радиоуправляемых элементов. Он подходит для здешнего климата; здесь погода почти как в древних Помпеях. К тому же я предпочитаю дома с внутренним двориком. Так безопаснее, даже если живешь в таком безопасном месте, как это.

— Кстати, а где теперь Афина? То есть главный компьютер.

— Здесь. Она построила этот дом, еще находясь в «Доре», а теперь обитает под ним. Сначала она выстроила для себя подземные апартаменты, а потом построила наш дом поверх своего.

— Компьютер должен чувствовать себя в безопасности и иметь возможность общаться с людьми, — сказала Минерва. — Лазарус, простите меня, дорогой мой, но вы ошиблись. Это случилось больше трех лет назад.

— Да, верно. Минерва, когда ты проживешь столько, сколько я — а тебе, вне сомнения, предстоит долгая жизнь, — ты тоже начнешь путать события. Старческая забывчивость присуща всем существам из плоти и крови, и тебе следовало бы усвоить это до того, как предпринимать переход. Поправка, Джастин, — дом спроектировала Минерва, а не Афина.

— А вот строила уже Афина, — уточнила Минерва, — поскольку все технологические подробности и детали сооружения я сохранила в ее памяти, где им и надлежало находиться, а себе оставила лишь общее воспоминание о строительстве. Мне хотелось это запомнить.

— Кто бы его ни создавал, дом прекрасен, — сказал я.