Достаточно времени для любви, или жизнь Лазуруса Лонга

Мы зашли чуть подальше, спланировали работу на завтрашний день, и я вернулся домой в обещанное время. Нам пришлось потратить неделю, чтобы пройти два километра – до следующего, поросшего травой небольшого лужка, где можно было развернуть только один фургон. Потом целый день мы по одному проводили фургоны к следующей базе. Кому-то удалось добраться и сюда: я обнаружил сломанное колесо и прихватил с собой стальную шину и ступицу. Так мы шли день за днем, медленно, но верно: наконец мы протиснулись через последнюю расщелину и стали главным образом спускаться. Но легче не стало. По фотокартам, снятым из космоса, я знал, что впереди нас ждет река, но она была еще далеко, и нам нужно было спускаться, спускаться и спускаться до того места, где ущелье переходило в долину, пригодную для сельского хозяйства. Я взрывал скалы, рубил кусты, иногда приходилось даже взрывать деревья. Но труднее всего оказалось спускать фургоны с обрывов. Что там крутые места, когда подымаешься в гору, – а нам до сих пор попадались и такие, упряжка из двенадцати мулов может втащить один фургон на любой склон, если есть где поставить копыто, – но спускать их вниз, под гору...

Конечно, у фургонов были тормоза. Но на крутом склоне фургон мог заскользить, а потом свалиться с обрыва и потянуть за собой мулов. Я не мог допустить, чтобы подобное случилось хоть однажды. Конечно, мы могли бы потерять один фургон и шесть мулов, но все-таки продолжать путь. Но меня некому было заменить. А ведь Дора могла и не оказаться в одном со мной фургоне. И если бы он сорвался, мои шансы спастись были бы неважными. Когда крутизна внушала мне сомнения в том, что фургон можно удержать на тормозах, мы принимались за работу. Приходилось прибегать к помощи того самого – дорогого – каната. Протяну его подальше, раза три оберну вокруг дерева, достаточно крепкого, чтобы выдержать вес фургона, привяжу к задней оси – и четверо самых сильных мулов: Кен, Дейзи, Бьюла и Белл – начинали медленно спускать фургон вниз без возницы. А я удерживал канат и потихоньку отпускал его. Если местность позволяла, на полпути вниз находилась Дора. Сидя верхом на Бетти, она передавала мои распоряжения Баку. Но я всегда велел ей держаться в сторонке: если бы канат лопнул, он мог бы хлестнуть ее. Поэтому большей частью мы с Баком работали без всякой связи и делали все неторопливо. Если рядом не оказывалось прочного дерева – на мой взгляд, подобное случалось чаще, чем наоборот, и приходилось ждать, пока я что-нибудь изобрету, – можно было обмотать веревкой два дерева потоньше, а затем перекинуть ее на третье или вогнать в скалу якорь с кольцом и пропустить через него веревку... Это занятие я ненавидел, потому что приходилось удерживать повозку, следуя сразу за задней осью; кто знает, что было бы с нами, случись мне споткнуться, к тому же потом приходилось повозиться, чтобы извлечь этот самый якорь: чем прочнее скала, тем лучше она держит железо, но тем труднее с ним расстается. Но я был вынужден это делать – они могли мне еще потребоваться.

Иногда не было ни деревьев, ни скал. Однажды повозку удерживали двенадцать мулов, Дора их успокаивала, я спускался возле задней оси, а Бак направлял. В прерии мы частенько проходили километров тридцать в день. Но здесь, в Безнадежном перевале, и в ущелье за ним, в те дни, когда я подготавливал дорогу впереди, наш суточный переход равнялся нулю. Потом, когда крутые склоны, где мы спускались на веревке, остались позади, он увеличился до десяти километров. Я руководствовался одним нерушимым правилом: прежде чем трогаться с места, подготовь себе весь путь до следующей остановки.

Минерва, мы шли настолько медленно, что мой календарь стал подгонять меня: свинья опоросилась, а мы еще бродили по горам.

Не помню, чтобы когда-нибудь мне приходилось принимать более ответственное решение, Дора хорошо себя чувствовала, но миновала уже половина срока ее беременности. Повернуть назад, как я когда-то обещал себе, или пробиваться вперед в надежде добраться до равнины, прежде чем настанет время рожать? Что для нее легче?

Мне пришлось посоветоваться с женой, но решать-то все равно должен был я. Ответственность нельзя поделить. Впрочем, я мог бы с ней и не разговаривать, потому что заранее знал, что она скажет: "Идем вперед".

Но то была лишь отчаянная храбрость – я же, в отличие от Доры, располагал опытом передвижения по бездорожью и по части появления детей на свет.