Достаточно времени для любви, или жизнь Лазуруса Лонга

И я дала ему слово, Теодор. Но я не обещала, что не перепрыгну через забор, да он и не стал бы требовать от меня подобных клятв. Пообещала быть осторожной и держать все свои признания при себе до тех пор, пока война не закончится нашей победой Я хотела пообещать ему все что угодно, потому что Брайан может и не вернуться! – Голос Морин дрогнул, и Лазарус понял, что она плачет. Он убрал руку с ее бедра и направил машину к тротуару. Миссис Смит схватила его за руку, снова прижала к себе и сказала: – Нет-нет, прикасайся ко мне. И не останавливай машину! А то я не выдержу и наброшусь на тебя. Просто не знаю, что со мной происходит, когда я думаю о том, что Брайан может не вернуться с войны. Увы, это так. Я ощущаю это все время, с тех пор как мы объявили войну. И при этом вынуждена оставаться спокойной и рассудительной. Ради детей. Ради Брайана. Теодор, он не видел, как я плачу. Видел только ты – я не сумела сдержаться. Но скорее я велю тебе самому сказать Брайану, что я пыталась тебя совратить, чем позволю ему узнать, как я плакала от страха, что он может не вернуться!

Все, больше не буду. – Миссис Смит достала из сумочки носовой платок, вытерла глаза и высморкалась. – Придется еще покататься: дети не должны меня видеть с покрасневшими глазами.

Лазарус решился:

– Морин, я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Теодор. Хоть я и реву, но я счастлива. Ты сделал меня счастливой. Я высказалась и облегчила душу. Однако не следовало этого делать; ведь ты тоже уходишь на войну. Но я чувствую себя почти что твоей женой, потому что рассказала тебе такое, о чем не стала бы говорить ни с кем другим. Если бы ты просто разложил меня на траве и овладел мною – что ж, очень мило, на это я и рассчитывала. Но теперь мы гораздо ближе; по-моему, это даже лучше. Женщина может отдать свое тело мужчине, не открывая ему своих мыслей. У меня было уже два ребенка от Брайана, когда я наконец сумела открыться ему так, как открылась сегодня тебе.

– Наши мысли весьма сходны, Морин. Твой отец считает нас двоюродными...

– Нет, дорогой, он считает тебя моим сводным братом.

– Он так сказал?

– Я сама так считаю – если судить по тому, о чем отец умалчивает, дорогой Теодор. Он так расстроился, когда ты не записался в армию. Но, узнав, что ты все-таки сделал это, он тут же велел вывесить звезду. Ему виднее – и я хочу верить, что он прав. Конечно, это делает мои чувства к тебе безумно греховными; в глазах некоторых людей это инцест. Но мне безразлично. Я беременна, ребенку наша близость не могла бы причинить никакого вреда, а других опасностей нет.

(Как сказать ей? Что ей можно сказать? Но она должна поверить мне!) – Твоя церковь назовет такой поступок грехом.

– На фиг мне церковь! Теодор, я вовсе не ревностная прихожанка; я свободомыслящая, как отец. Вне церкви трудно воспитывать детей; она дает мне возможность выглядеть респектабельной женой и матерью – это я беру у нее. Но угроза греха не остановит меня; я не верю в грех в том смысле, в котором понимает его церковь. Секс это не грех. Он не может быть греховным. Остановить меня могла бы лишь перспектива забеременеть – не от Брайана. Но я уже беременна. И мне все равно, что ты мой сводный брат. Я просто очень хотела попрощаться с тобой так, как женщины прощаются с солдатами.

– Морин, я не твой сводный брат.

– Ты уверен? Даже если и не брат, ты останешься моим солдатом, и я горжусь тобой, как отец.

– Да, я – твой солдат, можешь не сомневаться. Но мне хочется кое-что узнать. Тот парень, за которого Нэнси собирается выйти замуж, тоже из говардианцев?

– Что ты сказал?

– Значится ли он в списках фонда Айры Говарда?

Морин затаила дыхание.

– А где ты услыхал о Фонде?

– Жизнь коротка...

– Но годы длинны... – подхватила она.

– Пока не наступили злые дни.

– Боже! Я сейчас снова разревусь!

– Не надо. Так как зовут молодого человека?

– Джонатан Везерел.

– Один из Везерелов-Сперлингов... Да-да, помню, Морин, я не Тед Бронсон. Я – Лазарус Лонг из рода Джонсонов... из твоего рода. Я – твой потомок.

Казалось, она перестала дышать.

– По-моему, я схожу с ума, – тихо прошептала она наконец.

– Нет, моя любимая и отважная. Твой рассудок крепок и силен. Я не встречал женщины сильней и крепче разумом, чем ты. Позволь мне кое-что объяснить. Но тебе придется поверить мне на слово. Читала ли ты роман Герберта Дж.Уэллса под названием "Машина времени"?

– Да, конечно. У отца есть такая книжка.

– Это про меня, Морин. Я капитан Лазарус Лонг, путешественник во времени.

– Но это ведь книга... я считала ее просто...