Достаточно времени для любви, или жизнь Лазуруса Лонга

– Если и мне придется ждать тысячу лет, чтобы понять это слово, – заметила Гамадриада, – значит, я так и не пойму его. Минерва говорит, что на галакте ему невозможно дать определения... Даже разговаривая на классическом английском, я думаю на галакте, а значит, не понимаю его значения. Поскольку слово "любовь" так часто встречается в английской классической литературе, я решила, что, возможно, именно непонимание этого слова мешает мне мыслить по-английски.

– Хорошо, переходим на галакт и попробуем разобраться. Во-первых, на английском никогда много не думали: этот язык слаб для логических размышлений. С другой стороны, его эмоциональная фразеология прекрасно приспособлена, чтобы скрывать ошибки. Это язык рационализирующий, но не рациональный. И большая часть тех людей, которые всю жизнь разговаривают по-английски, не лучше тебя понимают смысл слова "любовь", хотя все время пользуются им, – сказал Лазарус и добавил: – Минерва! Мы вновь собираемся наняться словом "любовь". Желаешь присоединиться? Если да – переходи на персональный режим.

– Благодарю вас, Лазарус. Хелло, Айра-Иштар-Гамадриада-Галахад, – ответило бестелесное контральто. – Я нахожусь и находилась в персональном режиме, как обычно. А теперь, с вашего разрешения, могу поговорить. Вы хорошо выглядите, Лазарус, молодеете с каждым дНем. – Я и чувствую себя молодым. Только сообщай нам, дорогая, всякий раз, когда будешь переключаться на персональный режим.

– Извините, дедушка!

– Не скромничай. Просто скажи: "Привет, я здесь", – и все. И если сумеешь хотя бы раз послать меня или Айру к черту, жди похвалы. Прочисти контуры.

– Но я не хочу говорить этого ни вам, ни ему.

– Вот это плохо. Ты пообщайся с Дорой, она тебя научит. Ты с ней сегодня не говорила?

– Говорила, вот только сию минуту, Лазарус. Мы с ней играем в пятимерные сказочные шахматы, и она учит меня песням, которым вы ее научили. Она напевает мелодию, потом я пою тенором, а она подпевает сопрано. Мы это делаем в реальном времени, через громкоговорители в вашей рубке, и слушаем себя. Только что мы пели балладу "О Райли с одним яйцом". Хотите послушать?

Лазарус вздрогнул.

– Нет-нет, только не эту.

– Мы разучили еще несколько штук. "Длинноногую Лил", "Балладу о Юконском Джеке" и "Билл пристал как банный лист". Я пою, а Дора подпевает сразу басом и сопрано. А может быть, вы хотите послушать про "Четырех шлюх из Канады"? Забавная вещица.

– Нет, Минерва. Извини, Айра; мой компьютер развращает твой. – Лазарус вздохнул. – Я не хотел этого, просто надеялся, что Минерва понянчится с ней в мое отсутствие. Поскольку в этом секторе нет ни одного умственно отсталого корабля кроме моего.

– Лазарус, – с укором проговорила Минерва. – По-моему, называть Дору отсталой неправильно. На мой взгляд, она умница. И я не понимаю, почему вы говорите, что она развращает меня.

Айра принимал солнечную ванну, лежа в траве с платочком на глазах. Он перевернулся на бок.

– И я тоже, Лазарус. Мне бы тоже хотелось послушать песенку о Канаде.

Я знаю, где находится... находилось это местечко. К северу от страны, в которой вы родились.

Лазарус молча посчитал и проговорил:

– Айра, я знаю, что мои предрассудки смешны для цивилизованного современного человека, такого, как ты, но ничего не могу с собой поделать: мешает раннее детство, импринтинг – как у утенке. Если ты хочешь слушать эту похабщину варварских времен, пожалуйста, слушай в своих апартаментах, а не здесь. Минерва, Дора не понимает смысла этих песен, для нее они колыбельные.

– Я тоже не понимаю, сэр, разве это теоретически. Просто они веселые, а мне приятно, когда меня учат петь.

– Ну... хорошо. А Дора себя хорошо ведет?

– Просто умница. Дедушка Лазарус, мне кажется, что ей нравится мое общество. Она даже вчера надулась, не получив свою сказочку на сон грядущий. Но я сказала ей, что вы устали и уже спите, и рассказала сама.

– Но... Иштар! Выходит, я потерял день?

– Да, сэр.

– Хирургия? А я не заметил новых заживленных мест.

Шеф-техник помялась.

– Дедушка, говорить о процедурах мы можем лишь по настоянию клиента.

Но напоминать ему об этом незачем. Надеюсь, вы не будете настаивать. Весьма надеюсь, сэр.

– Хмм. Хорошо, хорошо. Но когда ты в следующий раз вздумаешь отхватить у меня денек или недельку, сколько тебе вздумается – скажи мне. Чтобы я знал заранее. Ну, хорошо. Я запишу свои речи с помощью Минервы, ты предупреди ее.

– Я так и сделаю, дедушка. Когда клиент желает сотрудничать, и старается обращать поменьше внимания на наши дела, получается гораздо лучше. – Иштар коротко улыбнулась. – Страшно нарваться лишь на реювенализатора. Такой клиент всем досаждает и еще пытается руководить.

– Нечему удивляться. Видишь ли, дорогая, эта самая гнусная привычка руководить засела у меня в крови. Бороться с ней можно лишь за пределами аппаратной. Так что если я начну всюду совать нос, просто вели мне заткнуться. Но как обстоит дело? Сколько еще осталось?

Чуть поколебавшись, Иштар промолвила:

– По-моему, самое время велеть вам... заткнуться.