Доставь его мертвым

Все это выглядело на редкость подозрительно. Похоже, кто-то тщательно все продумал, ничего не желая оставлять на волю случая. И если бы, скажем, местные буяны вдруг дрогнули, то профессионалы, расставленные рукой заботливого режиссера в нужных местах, тут же позаботились бы о том, чтобы довести дело до конца.

Теперь уже ничто не удерживало Латура в камере. Грохот множества ног, колотивших в дверь тюрьмы, притягивал его словно магнитом. Оглядевшись по сторонам, Латур торопливо зашагал по коридору к офису шерифа. Грохот стоял такой, будто атакующие использовали в качестве тарана бревно или по меньшей мере кусок обсадной трубы, добытый из скважины. Судя по всему, подумал Латур, не пройдет и нескольких минут, как дверь будет сорвана с петель.

Шериф Белуш едва заметно кивнул ему, не удивившись его появлению, и продолжал торопливо крутить диск телефона.

— Началось немного раньше, чем я ожидал, — мрачно проворчал он. — И вдобавок какой-то сукин сын успел перерезать телефонный провод в самом здании.

Он окинул угрюмым взглядом своих людей. Билл Дюкро с револьвером в руке скорчился под одним из двух окон в офисе, за другим следил второй помощник — Де ла Ронда. Дюкро казался спокойным, но был настороже. Что же касается Де ла Ронды, то насчет его Латур не был так уверен. На лице его застыло какое-то странное выражение: казалось, он вот-вот расплачется. Впрочем, и остальные выглядели не лучше. Похоже, всем им вдруг страстно захотелось любой ценой вырваться из этой мышеловки.

Белуш сунул в рот одну из тех долларовых сигар, которые он так любил, и с наслаждением затянулся.

— Эх, все бы отдал, лишь бы Том с Джеком оказались сейчас с нами! — тоскливо протянул он и, оглядев свое воинство, с подчеркнутым сарказмом добавил: — Уж они-то не описались бы со страху, чуть только кому-то из местных идиотов пришла охота побарабанить в дверь! Да, ребята, если не считать Билла да Энди, все вы, оказывается, самые настоящие слабонервные плаксы!

Латура вдруг охватило пьянящее чувство гордости и любви к этому пожилому человеку. Как бы низко ни пал Белуш, в душе он оставался настоящим мужчиной. Шериф явно принадлежал еще к старой школе — тех стариков, которые свято верили, что тот, кто танцует, тот и платит за музыку.

Свирепо запыхтев сигарой, Белуш развел руками. Похоже, он что-то решил для себя.

— Ну что ж, ничего не поделаешь, — тихо сказал он, — придется мне самому. Дверь ведь долго не выдержит, сами понимаете. А когда они окажутся здесь, начнется такое, что и ад по сравнению с этим покажется курортом.

С побелевшим от ужаса лицом, усеянным крупными каплями пота, на него смотрел Де ла Ронда.

— А почему бы не подождать ребят из полиции штата, шериф?

Белуш с озабоченным видом проверил, легко ли вынимается из кобуры его пистолет с инкрустированной перламутром рукояткой.

— Они могут подоспеть только к утру, сынок! Уж слишком быстро все началось, я думал, у нас в запасе не меньше часа. А когда схватился за телефон, было уже поздно. Так откуда, скажи на милость, в округе могут догадаться, что нам нужна помощь?!

Камень, пущенный кем-то из толпы, попал в одно из окон. Истерический рев и крики атакующих, присоединившись к грохоту тарана, слились в один угрожающий звук, подобный вою урагана:

— Ла-ту-ра!… Ла-ту-ра!… Ла-ту-ра!…

Шериф Белуш бросился к двери.

— А ну, убирайтесь отсюда! — рявкнул он. — Это говорю я, шериф Белуш, на случай, если кто-то меня не узнал! Отойдите от двери, ребята! Я сейчас выйду, и мы потолкуем.

Раздался еще один удар, и тут все смолкло.

Белуш с грохотом отпер дверь и вышел наружу. Остановившись на пороге, он обвел суровым взглядом толпу, и мужчины невольно попятились, будто расшалившиеся дети. Он шагнул вперед, и толпа с тихим шорохом отступила на шаг.

С последним ударом тарана, как по мановению волшебной палочки, стихли и крики. Воцарилось угрюмое молчание.

Белуш явно не торопился начать разговор.

— Вы меня, ребята, знаете, — начал он наконец. — Я здесь шерифом уже без малого тридцать лет. И за эти годы только некоторые из вас загремели в кутузку, верно? Я всегда старался каждому из вас дать хоть один шанс. Разве не справедливо, если сейчас вы ответите мне тем же?

Вслед за его словами наступила такая тишина, что было слышно только, как стреляют сосновые доски, когда ветерок ярче раздувал пламя, да потрескивают кинокамеры репортеров. Изредка где-то вдалеке раздавалось привычное “карамп” работающей помпы. Похожие на огромных пауков призрачные силуэты буровых вышек угрюмо темнели на фоне ночного неба.

Закончив свою речь, Белуш запыхтел сигарой. Однако через минуту, окутавшись клубами дыма, он продолжал:

— Совершены два тяжких преступления. Убийство и изнасилование. Подозреваемый в этом преступлении задержан, его доверили моему попечению… Вы понимаете, что это значит? Он должен находиться здесь, в тюрьме Френч-Байю, пока не будет назначен день суда. Что вас не устраивает, хотел бы я знать? Или в нашем городе уже перестали уважать закон?

Из толпы ничего не ответили.

Белуш окинул взглядом плотно стоящих людей: