Достичь смерти

  - Я с должным пиететом отношусь к процедуре проведения собрания, - в своей излюбленной манере, длинно и тягуче, начал он, - однако считаю критически необходимым сделать следующее предложение...

  "Долго. Под стать своему имени", - раздражение Тарлиона наступало с новой силой.

  -...Что Провожатого Файету было бы целесообразно направить в Арисмаль для последующего приниятия обязанностей ныне покойного Барля, да примут Небеса его душу, - Роламилиан всегда говорил с легкой улыбкой на лице, и никогда не было понятно, шутит он или серьезен. - Данное решение подарит Провожатому Файете возможность расследовать убийство и, быть может, выйти на след тех неприятелей, что совершили недопустимое. Потому что...

  - Согласен, Файета?! - бесцеремонно прервал Роламилиана Тарлион. Терпеть не было сил.

  Тот кивнул. Верховный Жрец глубоко вздохнул. Можно было заканчивать собрание.

  - Тогда все. Собрание объявляю закрытым.

  Приют Слов опустел. Тарлион подманил Ламина, с которым так и не обмолвился словом с того момента, как он вернулся из Палиндора. Ламин прибыл с Кантартом на одном корабле, и времени поговорить толком и не было - то переговоры с андиливийцем, то обсуждение дальнейших действий с императором...

  - Как все прошло? - спросил Тарлион.

  Ламин провел ладонью по затылку с вытатуированным знаком Баланса.

  -Изумительно! - широко улыбнулся Жрец. - Фельмису понравилась идея быстрого способа получения величия и власти...

  - Ай, Ламин, только не говори как Роламилиан!

  Тот улыбнулся еще шире и хрустнул костяшками. Они тоже были покрыты черными, почти блестящими символами.

  - Когда я уезжал из Палиндора, армии уже стекались к Тискам Погибели. Армия огромна, ей удалось бы справится лучше, чем тем идиотам из Аратамата и иже с ним. Но... Я так понял, что и здесь Сарпий вышел нетронутым?

  - Именно. Зато они задержали его. Это тоже было нам на руку. Надеюсь, им это удалось получше, чем тем идиотам?

  - Вы про Аратамат и иже с ними? - подобострастно спросил Ламин.

  - Угу.

  - По крайней мере, они задержали его. Армия Палиндора огромна.

  - Была, - поправил Тарлион.

  Он заметил, как у выхода из зала переминается пятерка выпускников, поглядывающих в его сторону.

  - Ладно, Ламин, давай обговорим все в частном порядке. Пока что ты с задачей справился прекрасно. Иди.

  Переписчик покинул Приют Слов. Пятерка выпускников расступилась, пропуская его, и подошла к Верховному Жрецу.

  - Почтенный Тарлион, - склонил голову мускулистый Намат, поправляя упавшие на лицо волосы. Он вскользь провел пальцем по тонким усикам, как делал всякий раз, когда гневился или принимал серьезные решения. - Разрешите нам отправиться вместе с Альтеро и Талемано.

  - Это еще почему?

  - Возможности Сарпия возрастают... Мы опасаемся, что ребята не справятся, - сказал он и огладил торчащий из-за плеча эфес гигантского красного двуручника, сливающегося с плащом.

  - Вы, наверное, немного упустили из виду, но мы отправляем друзей Сарпия не для того, чтобы убить его или сладить с ним. Они едут на переговоры.

  - Однако не все переговоры заканчиваются благополучно, - веско заявила Эдиль, подруга Намата.

  - Остыньте. Понимаю ваше рвение. Стремление принести пользу Ордену - это здорово. Но нам не надо, чтобы Сарпий чувствовал себя загнанной мышью. Ему и без того сейчас несладко - полконтинента охотятся за ним и жаждут заполучить

ша-эну

в свое распоряжение. Откуда только слухи ползут...

2

  В этой комнате не бывал никто. Даже его коллеги-Жрецы, даже Ламин с Мордонтом не имели доступа сюда и вряд ли подозревали, что Тарлион обустроил себе такое место.

  Подвальное помещение выглядело небольшим, но обжитым. На украшенных гобеленами стенах - подсвечники, в центре комнаты - удобное кресло, справа небольшой столик, слева в углу - печка. В особо холодные дни Тарлион спускался сюда и хорошенько протапливал комнату. Тепло шло наверх, и тогда его кабинет, находящийся как раз над этим помещением, мог похвастаться теплыми полами и размаривающим уютом. Напротив кресла - стена с большой нишей от пола до потолка. Как будто раньше там стояла статуя. В выемке лежало несколько покрытых рунами камней.

  Жрец растопил печь.

  "Немного тепла не помешает", - решил Тарлион, поджигая дрова.

  Дождавшись, когда печь разгорится, Верховный Жрец взял один из котелков, стоящих подле печи, и, не боясь огня, отодвинул заслонку и поставил его как можно дальше. Дохнуло мятой. Вернувшись в кресло, Переписчик задремал, не устояв перед блаженным теплом.

  Наконец, жидкость закипела. Проснувшийся Жрец взял котелок щипцами и вылил вкусно пахнущее шалфеем варево прямо на камни. Зашипело, пошел пар. Его клубы били в потолок и растекались белесым туманом. Тарлион сел в кресло, поставил котелок на стол и, не удержавшись, вдохнул чудесный аромат. Закашлялся.