Достигаев и другие

Т я т и н. Узнают - не сразу. Что вы на меня смотрите... так?

Т а и с ь я. Глаза у вас очень грустные.

Т я т и н. Ну, это... Голова болит...

Г л а ф и р а (вбежала, тревожно). Степан Николаич, - Пётр, должно быть, уборную искал и наткнулся на игуменью, прямо в приёмную к ней влез, а там Достигаев, - слышите, как кричат?

Т я т и н. Н-ну... что же делать?

Т а и с ь я. Ой... Задаст она мне...

Г л а ф и р а. Молчи, ты... Сюда идут.

Т а и с ь я. Спрячусь... (Убежала.)

(Рябинин, за ним - Мелания, Достигаев.)

Р я б и н и н (спокойно). Вам, тётка...

М е л а н и я (бешено, задыхаясь). Я тебе не тётка.

Р я б и н и н. Вам приказано защищать власть торгашей, ростовщиков, да вы и сама из этой шайки...

М е л а н и я. На мне - чин ангельский, дура-ак. Шайка! Слышал, Василий, а?

Р я б и н и н. А вот мы должны уничтожить бесчеловечную власть.

Д о с т и г а е в. Это вам - кем же приказано?

М е л а н и я. Кто приказал? Безумец - кто тебе приказал, кто?

Р я б и н и н. История. Классовое, революционное сознание рабочих...

М е л а н и я. Ленин приказал? Слуга диавола?

Д о с т и г а е в. Дьявола можно оставить в стороне, вот - немцы как?

Р я б и н и н (Тятину). Заплутался я. Как тут выйти, куда?

Д о с т и г а е в. Позвольте... Минуточку! Прошу слова, давайте побеседуем тихо. Спокойно, мать Мелания, спокойно. Ругаться - просто, ругаться - легко, с этим - всегда успеем...

М е л а н и я. Не ругаться надо, а...

Р я б и н и н. Драться. Правильно, мамаша. Стенка на стенку. Ну-с?

Д о с т и г а е в. Я вас, товарищ Рябинин, слушал на митингах и уважаю!

Р я б и н и н (Тятину). Кажется, вот в таких случаях говорят: благодарю, не ожидал!

Д о с т и г а е в. Нет, давайте серьёзно. Сознание рабочих? Допустим. Ну, а - мужичок? Как мужичок-то насчёт сознания? Вот вопрос!

Р я б и н и н. Интереснейший вопрос. И - что же вы ответите?

Д о с т и г а е в. А - вы? Это - к вам вопросец. Вот-с, видите, эсеровская газетка "Серая шинель" - знаете? Вот - в ней карикатурка на Ленина, на Красную гвардию. И о немецких деньгах пишется...

Р я б и н и н. Глупость да подлость ещё не убиты, живут. Подлость на глупости растёт.

М е л а н и я. Ну, чего ты с ним говоришь? Что он может понимать, разбойник? Вломился ко мне. Кабы тебя, Василий, не было...

Р я б и н и н (Тятину). Вон она куда загибает...

Т я т и н. Идём.

Д о с т и г а е в. Тихо, Степаша, тихо! Оставим вопрос, товарищ Рябинин, пусть он стоит. А вот ответ - какой? На чём мужичок с помещиком помириться может? На земле? Трудно. Как вы думаете?

Р я б и н и н. Трудновато.

Д о с т и г а е в. А - рабочий с фабрикантом? Тут как будто иное дело, а? Как будто легче, а?

Р я б и н и н. Так, так, так! Интересно придумано.

Д о с т и г а е в. Я, конечно, шучу.

Р я б и н и н. Понимаю. Любопытно шутите!

Д о с т и г а е в. Я весёлый, уживчивый. А вы меня хотите бесповоротно уничтожить.

Р я б и н и н. Именно так. Вас и всех, иже с вами.

Д о с т и г а е в. Ну - и куда же мы?

Р я б и н и н. Ваше дело. Пошли?

Д о с т и г а е в. Минуту! Однако надо же и нас к месту определить! Правительства содержат для негодных людей...

М е л а н и я. Тюрьмы, арестантские роты...

Д о с т и г а е в. Больницы, сумасшедшие дома...

Р я б и н и н. Наверное, вот ей, игуменье, да и многим из вас, вроде Нестрашного, придётся в тюрьме посидеть.

Д о с т и г а е в. Весьма прельстительное будущее у нас, мать Мелания!

М е л а н и я. Ах, зверь, ах ты, зверь адский...

Д о с т и г а е в. Трудно будет вам, товарищ Рябинин, хозяйствовать без помощи опытных людей.

Р я б и н и н. Найдутся. Ваши же, кто поумнее, станут честно работать с нами. Ну, довольно! Побеседовали.

Г л а ф и р а. Чёрным ходом идите, парадное крыльцо заколочено.

(Рябинин, Тятин ушли с Глафирой. Таисья выглянула из двери, скрылась.)

М ел а н и я. До чего дожили! И арестовать нельзя...

Д о с т и г а е в. Н-да. Нельзя. (Задумался.)

М е л а н и я. О, господи! За что?

Достигаев (соображает). Которые поумнее, спасутся, значит... Это всё-таки утешение... для дураков!

М е л а н и я. Ходит разбойник у всех на глазах, а схватить его запрещено. Что же это?

Д о с т и г а е в. Схватить - нельзя! Свобода.

М е л а н и я. Будь она проклята отныне и до века!

Д о с т и г а е в (ходит, ручки в карманах). Н-да... Хватать запрещается. И - бесполезно. В июле хватали, оно - снова вылезло! И даже как будто гуще. Ежели эдаких Рябининых найдётся тысяч пяток, десяток... А их может оказаться и больше... Н-да. Не схватишь. А вот, если ножку им подставить на крутом-то пути... на неведомой дороге?

М е л а н и я. Эх, Василий! Не то вы делаете...

Д о с т и г а е в. Хуже. Мы ничего не делаем.

М е л а н и я. Солдат поднимать надо.

Д о с т и г а е в. Не по силам тяжесть.

М е л а н и я. Царю было по силам и бессильному!

Д о с т и г а е в. Чёрт его, дурака, вогнал в эту войну! Нам с немцами надо в мире жить, учиться у них... Ума у царя не было, да - был хлеб! А у нас - ни ума, ни хлеба. Сожрала война хлебец-то. Иди-иоты!.. Мир надо заключить с немцами, а этот скопец, адвокатишко Керенский, ярится!..

М е л а н и я. С ума ты сошёл! Как это - мир! С немцами-то!