Достигая Прозрения (СИ)

– Не много, Иван Никифорович, но в рудах и минералах и понимать ничего не хочу! Вот про волны времени узнать, да чтоб это еще и вы рассказали – совсем другое дело… – осознав свою стратегическую ошибку, Аркадий решил все же вернуть профессора к волновой теории, это лучше, чем слушать продолжение лекции о рудах и минералах, о коих тот представление имел, возможно, даже большее, нежели преподаватель в Академии.

Профессор с лукавинкой взглянул на Аркадия, откупорил коньяк и уселся в кресло у камина, приглашая уже отобедавшего Аркадия присоединиться:

– Только представь! Юная планета! Царство одноклеточных водорослей… – вдохновенно начал он лекцию. – Кислорода в атмосфере почти нет. Даже цвет неба, возможно, совсем иной, не тот, что сейчас. Многие, очень многие метаморфозные породы, несущие в себе богатые залежи руд, формировались именно тогда… Да будет тебе известно, многие руды и минералы могут рассказать нам о волнах времени гораздо больше, чем я! Вот взять, хотя бы, докембрийские отложения… Что мы о них знаем? Да ровным счетом ничего! А ведь они имели счастье образоваться сотни миллионов лет назад!

– Ой, не надо, Иван Никифорович! У меня сегодня и так вся голова этими отложениями забита! Расскажите лучше, как ваша работа продвинулась.

Профессор тут же подскочил из кресла, как будто ждал этого вопроса. В очередной раз Аркадий убедился, что в стратегии ему никогда не переиграть Ивана Никифоровича. Ведь и лекцию о докембрийских отложениях тот наверняка затеял преднамеренно, лишь бы поскорее оказаться в лаборатории.

– А пойдем-ка, Аркаша, сразу в лабораторию! Там я тебе обо всем и расскажу!

Они поднялись на второй этаж, весь занимаемый лабораторией профессора. У входа Аркадий замешкался, не зная даже, как спросить о необычном явлении, представшем его взору.

– Я многое могу понять, Иван Никифорович, хотя большее, наверно, не могу… но все же, объясните мне, дураку, зачем вы притащили в лабораторию рояль?

– А вот это – и есть интересная гипотеза, которую нам с тобой предстоит сегодня проверить… – профессор подошел к роялю, открыл крышку и сделал широкий жест. – Прошу!

– Вы хотите, чтоб я что-то сыграл?.. А как же гипотеза?..

– Вот сейчас мы ее и проверим. Но играть надо вдохновенно. От души. Суть моей гипотезы в том, что гармонично упорядочить хитросплетения электромагнитных и еще некоторых, доселе не изученных волн, что мы с тобой обнаружили в прошлом месяце, можно силой мысли. Но для этого желательно пребывать в необыкновенном душевном состоянии. Так что, я думаю, нам подойдет Вагнер. Что-нибудь яркое, скажем, из "Валькирии".

Аркадий стоял, вытаращив глаза. То, что говорил Иван Никифорович, представлялось ему полнейшим бредом. Даже будучи в некотором подпитии, профессор всегда сохранял здравый рассудок, а тут… Он недоверчиво покосился на старшего товарища:

– Сдается мне, вы решили меня разыграть.

Иван Никифорович сник и, казалось, разом пал духом.

– Я прекрасно понимаю, как абсурдно звучит это предположение. Но подумайте, Аркадий, наука всегда начинается с абсурдных предположений. Уже ли вам жалко исполнить для меня что-нибудь из Вагнера?

– Ну что вы, Иван Никифорович! Как вы могли такое подумать!? Мне для вас ничегошеньки не жалко. Просто ваша гипотеза показалась мне слегка… странной.

– Да и бог с ней! Просто давайте считать, что сегодня, ища прозрения в волновой физике, я проведу еще один небольшой эксперимент под музыку Вагнера. Только помните, Аркаша, играть нужно вдохновенно! Так, как вы не играли еще ни разу в жизни. Попробуйте всю душу вложить в эту музыку!

– Ну, вдохновенно – так вдохновенно. Это завсегда – пожалуйста! Только будьте тогда так любезны, налейте мне еще стопочку коньяка!..

3. Хааш. Голубое прозрение.

Нэйб. Его Божественное Прозрение, Владыка Нэйб! Надо лишь вновь достичь этого, ухватиться, оседлать, как румиланского конеящера, и больше не выпускать. Это может не каждый, но Нэйб верил в себя. Да и какой у него теперь выбор? Или покорить Вселенную, или сдохнуть здесь, в никому неизвестной пустоте, с незнакомым рисунком звезд.

Прозрение дано лишь избранным. Таким, например, как виллирианский император Латаб… Но Нэйб верил в свою избранность. Однажды к нему приходило прозрение. Но, по молодости и неопытности, он не смог его удержать.

Хааш, голубой, слегка светящийся порошок, приносил прозрение. Но не всегда и не всем. Вдыхая его, можно было постичь все или растерять остатки того жалкого, что знаешь. Последнее, безусловно, случалось чаще. А можно было и заново родиться, начать все с чистого листа, прозреть Вселенную. Не только эту маленькую галактику, но и Вселенную!

Нэйб подцепил кончиком ножа щепотку "голубого прозрения" и вдохнул его. Прозрение сейчас было необходимо. Он, похоже, застрял в каком-то неисследованном секторе, а навигация отказала. В такой ситуации, только "прозрев" можно было вывести корабль на прежний курс. Силой мысли постичь расположение звезд. Доселе, только императору Латабу и нескольким его приближенным удавалось такое. Но Нэйб верил в себя.