Достигая Прозрения

Он не мог избавиться от ощущения, что все эти люди живут не в доме, а в клетках, стоящих прямо посреди улицы, громоздившейся на много уровней вверх. Пожалуй, только сейчас он начал по-настоящему осознавать, насколько иной мир окружает их.

Нэйб ввел код доступа. Вытащил пистолет. Тихонько открыл дверь и вошел, жестом попросив Аркашу и Ивана Никифоровича подождать. Профессор увлеченно разглядывал дверь. Кодовый замок вызвал у него живейший интерес.

Послышался быстро приближающийся гул и шуршание.

– Профессор, – как-то сдавлено позвал его Аркаша, чуть тронув за рукав.

Огромный куб плыл по воздуху прямо на них. Из него торчали длинные мохнатые нити, которые елозили по стенам, полу и потолку. Больше всего это походило на разъяренно шипящее гнездо змей, парящее над землей.

Несколько людей, находившихся в коридоре, не обращали на него внимания, но Аркаше стало не по себе. Он вжался в стену, разрываясь между желанием вломиться в дверь, не дождавшись приглашения Нэйба, или броситься прочь.

– Спокойно Аркаша… спокойно… – профессор тоже выглядел взволнованным. – Другие люди не обращают на этот феномен никакого внимания… значит – он безопасен.

– Или они не видят его, – губы Аркадия Петровича побледнели. – А что если мы с вами, профессор, пройдя между мирами, обрели способность видеть нечто, недоступное остальным? Что если это – чудовище из иного мира? Что если…

– Прекратите друг мой, мы ученые, а не какие-то там вздорные фантазеры! Это все лишь… всего лишь…

Змеиное гнездо поравнялось с одним из людей, беспечно утолявшим жажду на ходу и прямо из бутылки. Аркаша был готов увидеть смерть ничего не подозревающего бедолаги. Иван Никифорович – и тот умолк, не в состоянии объяснить происходящее, но и не в силах помочь.

Змеи-нити втянулись, куб взмыл вверх, пропуская человека. Тот прошел, не замедляя шага, только поднял руку и швырнул вверх бутылку, которую держал. Одна из змей, как пружина выскочила наружу и поймала ее.

– Чудо! – выдохнул профессор. – Это левитирующий мусороприемник!

Аркадий Петрович, испытывая большое облегчение, оперся плечом о дверь, и тут же едва не упал, так как неожиданно она отворилась, и появился Нэйб.

– Ну, где вы тут застряли?! На швабру любуетесь? – он втянул их внутрь. – Моего приятеля пока нет. Будем ждать.

Квартира, действительно, весьма напоминала соты. Два маленьких смежных помещения. На столе, прямо посреди комнаты, стояло и лежало несколько пустых бутылок, один большой черный носок и пара блестящих пакетов, над которыми кружились насекомые. Запах этого носка Аркаша почувствовал еще от двери. Он даже подумал, как это удивительно, что в разных мирах грязные носки пахнут совершенно одинаково. На полу валялись цветные рубашки. Парочка кресел была завалена коробками, миниатюрными моделями летающих машин, других непонятных устройств и каким-то тряпьем.

– А… э… а хозяин не будет против нашего визита? – Иван Никифорович неловко осмотрелся. Вторая комната выглядела еще более захламленной.

Нэйб сосредоточенно копался в висящей на стене полочке.

– Хозяин всегда тот, у кого пистолет, – он выразительно похлопал по плащу. – На, выпей, – он протянул Аркадию Петровичу зеленую капсулу.

– Что это? – Аркаша неуверенно протянул руку. Ему было так плохо, что он бы повалился прямо на пол, но не хотел терять лицо в глазах Ивана Никифоровича.

– Манна небесная, – Нэйб усмехнулся, небрежным жестом скинул барахло на пол и уселся в кресло. Выпьешь и протрезвеешь. У нас был трудный денек, но чувствую, дальше будет еще веселее. И мне не нравится, когда кто-то постоянно норовит облевать меня.

– Простите… – Аркаша залился краской и проглотил лекарство.

Капсула прилипла к горлу, и он едва не подавился. Сделалось весьма противно.

– Позвольте еще раз поблагодарить вас, Нэйб, – начал Иван Никифорович. – Вы рисковали жизнью ради нас. Признаться, мы не совсем понимаем, что же происходит вокруг. Раз уж мы кого-то ждем и у нас есть время, не могли бы вы посвятить нас в суть происходящих событий? Эти люди… они стреляли… – профессор смущенно смотрел на Нэйба.

Тот снимал одежду. К своему стыду Иван Никифорович только сейчас обратил внимание, что их спаситель перемазан не только копотью, но и засохшей кровью.

– Все очень просто, – одежда прилипла к ранам, и Нэйб морщился, отдирая ее. – Вы слишком хорошо играли для того притона. За это вас и собирались прикончить.

– Позвольте, я помогу, – Иван Никифорович осмотрел раны и озабоченно покачал головой. – Дорогой мой, да у вас сильнейшие ожоги! Надо поспешить в больницу. Не приведи господь, сепсис начнется!

– Вы вообще меня слышали?! – Нэйб оттолкнул руку профессора, плеснул на рану из бутылки и взял оранжевый флакон, который достал перед этим. – Мы в большой заднице. Просто в огромной! Если немедленно не уберемся с этой планеты, вообще из этого сектора, то вам крышка. И мне тоже!

– Я не понимаю… это всего лишь музыка… – профессор примостился на краешке кресла и ссутулился. Он устал. – Что плохого может быть в музыке?

– Вы слышали, что там звучало до этого?