Достигнуть границ

— А король Людовик не захотел терять своего положения в Испании, или ему не захотелось содержать тебя? — Филиппа улыбнулась, с трудом удержавшись, чтобы не высказаться о том, что нахождение Луизы Елизаветы подле заболевшей невесты Фердинанда выглядит очень подозрительно, если не сказать большего.

— Как ты понимаешь, мне все равно, какие у него были мотивы. Тем более, что в политику я лезть не собираюсь. Во всяком случае пока снова не стану королевой. А это вполне может скоро произойти. У его величества в очередной раз разовьется его знаменитая меланхолия, и он в очередной раз уступит трон своему сыну. — «Главное, чтобы это произошло не раньше того момента, как я уеду отсюда», — промелькнуло в голове Филиппы. — Ну а когда ты подаришь своему мужу наследника? — в голосе Луизы Елизаветы прозвучало такое знакомое злорадство, что у Филиппы сами собой сжались кулаки. Все никак не наступающая беременность — это было для Филиппы больной темой. Она бы так не реагировала, если бы не делила постель с Петром задолго до свадьбы. Если в течение года она не сможет забеременеть, то начнут возникать перешептывания, а там и до развода недалеко. Уж она-то прекрасно знает, что случается с неудачницами, которые не могут дать трону наследника. И с каждым месяцем очередной неудачи, она понемногу начала причислять себя к этим неудачницам. Поэтому-то Филиппа и настояла на этой поездке, в надежде помочь стране, которая ей нравилась, и которая много чего ей дала. Ну и еще ей хотелось оставить хоть какой-то след в истории этой страны, а не отделаться одной строчкой, что была такая первая жена у Петра Второго, а что с ней дальше случилось — неизвестно.

— Ты должно быть устала, тебе нужно отдыхать, — сухо сообщила она сестре, обращая внимание на то, что за окном уже начало темнеть.

— Ох, ты так добра, и так заботишься о моем самочувствии, — буквально пропела Луиза Елизавета, с трудом поднимаясь с диванчика и надевая ненавистные туфли, которые снова сдавили отекшие ноги.

Филиппа наблюдала, как та выходит, не делая ни малейшей попытки ей помочь. Когда дверь за сестрой закрылась, она вздохнула.

— Ничего не поменялось. Как она была злобной сукой, так и осталась. Бедная Барбара, — и Филиппа покачала головой, решительно подходя к окну, открытое ею по привычке, чтобы закрыть его и кликнуть служанок. Пора все-таки поспать, завтра предстоит тяжелый день, потому что день встречи с королевой Изабеллой не может быть легким.

— Филиппа, о, Филиппа, ты стала еще прекрасней, — Филиппа отпрыгнула от окна и тихонько взвизгнула, глядя, как на подоконнике повис молодой человек, весьма знакомой наружности. Присмотревшись, она сделала шаг в его сторону.

— Карл? Что ты здесь делаешь, да еще в такое время?

* * *

— Султан Ахмед прибыл инкогнито, дабы тайно встретиться с тобой, государь Петр Алексеевич, — Ушаков неслышно прошелся по комнате и сел за стол напротив меня, дождавшись разрешительного кивка.

— Ты слышишь, Андрей Иванович, сколько иронии и просто небывалых странностей прозвучало в этой твоей фразе о том, что османский султан пробыл куда-то инкогнито, то есть без шествия слонов и увеселений на многие дни всего лишь от осознания того, что светлоликий султан решил тебя навестить, — я задумчиво посмотрел на стол, где передо мной лежала Табель о рангах, освоенная уже наполовину. — И что хочет Ахмед, встречи со мной?

— Наверное, это кому-то покажется странным, но нет, — Ушаков покачал головой. — Более того, он вообще не хочет встречаться с тобой, государь Петр Алексеевич. Он почему-то решил, что я являюсь кем-то вроде Великого визиря, поэтому общение со мной — его потолок как изгнанника, которого силой принудили отказаться от трона и кто, собственный племянник.

— И это правитель, который считается одним наиболее прогрессивных. И что думать о других, менее подверженных прогрессу? — я решительно сунул закладку в центр довольно обширного труда и захлопнул Табель, отодвигая ее в сторону. Это сейчас не главное. Сейчас главное — это Крым и вообще часть Черноморского побережья.