Достоевский. Энциклопедия

Уже на склоне лет в «Дневнике писателя» (1877, ноябрь) Достоевский признался по поводу «Двойника»: «Повесть эта мне положительно не удалась, но идея её была довольно светлая, и серьёзнее этой идеи я никогда ничего в литературе не проводил…» А чуть ранее, в записной тетради 1872—1875 гг., он о Голядкине-младшем написал: «Мой главнейший подпольный тип…» В дальнейшем творчестве писателя тема душевного «подполья» будет развита в «Записках из подполья» и всех последующих произведениях, вплоть до «Братьев Карамазовых» (сцена с Чёртом), а мотив двойничества также будет разрабатываться и углубляться в поздних романах, где главным героям будут как бы сопоставлены их сниженные, «подпольные» двойники (Раскольников – Свидригайлов в «Преступлении и наказании», Ставрогин – Пётр Верховенский в «Бесах», Иван Карамазов – Смердяков и Чёрт в «Братьях Карамазовых» и др.).

Наиболее полные критические отзывы о «Двойнике» при жизни автора были даны в рецензии Белинского на «Петербургский сборник» (ОЗ, 1846, № 3), его статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года» (С, 1847, № 1), в статьях В. Н. Майкова «Нечто о русской литературе в 1846 году» (ОЗ, 1847, № 1), Н. А. Добролюбова «Забитые люди» (С, 1861, № 9).

Детская сказка

См. Маленький герой.

Дневник писателя. 1873

Гр. (XXI)

С первых шагов на литературном поприще Достоевского привлекал жанр публицистики. Первым крупным опытом в этом плане можно считать его фельетоны из цикла «Петербургская летопись» (1847). Издавая в 1860-х гг. вместе с братом М. М. Достоевским журналы «Время» и «Эпоха», писатель продолжил разрабатывать этот жанр в таких крупных художественно-публицистических произведениях, как: «Ряд статей о русской литературе», «Петербургские сновидения в стихах и прозе», «Зимние заметки о летних впечатлениях». Именно они подготовили во многом форму будущего ДП. В период, когда крах «Эпохи» уже был неизбежен, появляются в рабочей тетради и переписке упоминания о замысле нового издания по типу журнала под названием «Записная книга». Идею тогда осуществить не удалось, но Достоевский её не оставил и за границей, откуда писал, в частности, племяннице С. А. Ивановой (29 сент. /11 окт. / 1867 г.): «…хочу издавать, возвратясь, нечто вроде газеты…» Возглавив с января 1873 г. газету-журнал князя В. П. Мещерского «Гражданин» писатель получил наконец возможность в какой-то мере реализовать свой давнишний замысел, но только в урезанном, не полном виде. Однако ж именно на страницах этого чужого издания окончательно определились форма личного «Дневника писателя» (который автор поначалу хотел назвать – «Дневник литератора»), предполагавшая доверительность, исповедальность тона, метод подачи материалов в основном в диалогической форме, соединение на его страницах злободневности, фельетонности содержания с мемуарами, с художественной прозой… По существу, начался прямой диалог писателя-романиста со своими читателями. Одни темы, поднятые в первых выпусках ДП, были уже заявлены в только что законченном романе «Бесы», часть тем была подсказана материалами, опубликованными в самом «Гражданине», в других периодических изданиях. Всего на страницах Гр в 1873 г. вышло 15 (без «Вступления») выпусков ДП. Ниже приведён их перечень с датой публикации. Выпуски (в первую очередь – художественные произведения), играющие особенно важную роль в творческом наследии Достоевского (заглавия их даны курсивом), рассмотрены в отдельных статьях.

I. Вступление. (Гр, № 1, 1 янв.) Достоевский, обращаясь к читателям Гр, рассказал о своих задачах в качестве нового редактора газеты-журнала, охарактеризовал новую необычную форму ДП – персональной и единоличной публицистической трибуны с диалогической манерой подачи материалов.

II. Старые люди. (Гр, № 1, 1 янв.) Размышления автора о самых ярких представителях поколения 1840-х гг. – А. И. Герцене и В. Г. Белинском. Именно по этому очерку в какой-то мере можно составить представление о написанной Достоевским за границей и утерянной статье «Знакомство моё с Белинским» (1867).

III. Среда. (Гр, № 2, 8 янв.) Выпуск посвящён судебной реформе в связи с введением суда присяжных и пресловутой формуле «среда заела», которую Достоевский опровергал ещё на страницах «Записок из Мёртвого дома» (1860—1862). Автор приводит ряд картинок-примеров, когда приговор, вынесенный присяжными, совершенно не соответствует тяжести преступления.