Достойная пара (СИ)

Старший воин запада вновь смог вернуться к своим мыслям. Он вспоминал насколько часто случались подобные встречи с Астрид, их тайные разговоры в светлой зале, её рассказы о Юге… Завершилось это тем, что после невинной попытки вымолить у Альфы для молодой девушки прогулку на свежем воздухе, он навёл на себя ненужные подозрения. Всё пошло по наклонной с того самого раза, когда Хаемон однажды вызвал к себе Сину.

В главном доме определённо что-то происходило и никто не сомневался в этом, так как калёные характер и принципы Альфы все прекрасно знали. Однако старший воин стаи, тем не менее, был обеспокоен ситуацией, хотя и не мог в сущности ничем помочь девушке, да и встречи их давно поредели и оборвались так же внезапно, как и начались. Происходило что-то ужасное и мрачное — это чувствовала стая, но всё-таки большинство предпочитало сохранять молчаливое бездействие: никому не было дела до малоизвестной южанки, которую за глаза уже успели и пожалеть и покорить за брыкливость.

Когда же Хаемон вызвал старшего воина к себе, то встреча с Астрид состоялась. Нельзя сказать, что Сина обрадовался ей. Молодая волчица помрачнела враз и точно прибавила в годах за те немногочисленные недели, пока они не виделись. Сейчас уже трудно было вспомнить, что именно послужило поводом для приглашения к вожаку, это и не важно, потому как причиной являлась совершенно иная вещь. Альфа хотел указать на место как своей невесте, так и желторотому старшему воину, и у него получилось, и когда бедная девушка ринулась к единственному другу во всём клане с просьбой о помощи, то он послушно проигнорировал её, учитывая и уважая решение Хаемона.

— Сина… — в палатку неуверенно вошёл молодой воин, приосанился остерегаясь: Сина не любит, когда его беспокоят.

Воин подождал, переминаясь с ноги на ногу, пока руководитель придёт в себя и поднимет загнанный взгляд на него, и сразу продолжил:

— Там этот человек совсем с катушек съехал… Наши уже не на шутку рассержены его поведением, как бы он на волчицу не перешёл… — действительно, кем бы ни был подопытный, волки всё же солидарно недолюбливали затесавшегося среди них циничного доктора.

Сина, как обычно всегда делал в крайне нервном состоянии, схватился за лоб, что-то проговорил себе под нос и пошёл наводить порядок в лагере.

Всё поменялось уже так давно, что только старшие знали причину тому; младшие слышали лишь, что случились изменения неожиданно и быстро, как обухом по голове. Тогда всем пришлось вырасти, и Астрид, и Сине. Теперь же вряд ли кто-то в Западном клане может представить себе юного беззаботного в самом расцвете сил и души Сину…

«Подобные случаи давно стали не редкостью, они обрушивались на голову стаи как снег среди жаркого лета, но происходили быстро, слаженно и почти сразу забывались, если никто не хотел продолжения. Старики печально охали, считая это как некую расплату за прошлое; а молодые волки могли только тихо скрипеть зубами, да и то только отойдя в сторону, чтобы, не дай всевышний, никто не заметил.

И теперь случилось то же — очередной несмышлёный волк, решился что-то доказывать и брыкаться перед главным домом, при этом предварительно ранив несколько волков, пытавшихся схватить его. Он требовал немедленного реагирования Астрид, и она вышла, но не одна. Волки и правда любили и уважали её, но вместе с тем как в ней способны были укладываться забота и жестокость, так и в стае восхищение Альфа-самкой шло под руку с ненавистью, а более того страхом. Сина непременно был правой рукой Астрид, если выражаться проще — мужчина всегда выполнял её приказы, самые что ни на есть жуткие, аморальные или уничижающие, никто не знал причин его такой странной верности чужачке, можно было только догадываться. Однако самым страшным было то, что с лёгкой руки и неумолимого слова этой, теперь уже, женщины, с той же лёгкостью приказ сиюминутно приходил в исполнение давно загрубевшими руками её старшего воина. Он принимал на себя все удары извне: и недовольство оборотней, и их возмущение, и перечащих ей приближённых, как сейчас. Сина терпел и все капризы своей госпожи, даже самые бездумные изъявления сносил; безропотно защищал и ограждал её от опасности, хотя и знал, что в постоянной защите подобная сильная женщина не нуждается; всё же, что происходило в стенах главного дома, там и оставалась, поэтому многого никто не знал; как бы абсурдно ни было, Астрид любила и способна была сорвать свою злость на сильном мужчине, который всегда стойко терпел любые истязания. Словом, они оба были крепко связаны своим нездоровым союзом. Старший воин составлял главную защиту и опору Альфы в клане, по словам многих она никогда это не ценила и являлась для Сины непосильным проклятьем. Да, его многие жалели, и едва ли кто-то мог подумать, что всё могло быть совсем наоборот.