Достойная пара (СИ)

Она поступила крайне дерзко и необдуманно и знала это, но была полностью удовлетворена собственной выходкой. Не планировала девушка сопротивляться в случае выговора от старших или мужа, но и приносить свои извинения за испорченный вечер, когда для неё он испорчен не был — она не захочет.

«После» являлось хмурым и пассивным отражением «до».

Несомненно, в каком-то отдельном неприятном отрезке жизни на Севере Альба поставила жирную точку, закрепив себя в стае, но все ссоры и гадости тяжело отражались в её сердце. Грусть и отвращение снедали; невообразимо, что подобная ситуация имела место быть, хотя, думается, не столько проделки Ингрид, и неприязнь клана ранили молодую жену, сколько разбивало долгое отсутствие тепла в душе, того тепла, которое бывает только в объятиях матери перед сном; и когда вечерней грозой у растопленного камина, завернувшись в шерстяной плед, попиваешь горячее молоко с мёдом в окружении семьи; или испытывая первые восход и падение, рядом с бескорыстно поддерживающим тебя отцом.

«До» нравилось девушке намного больше, так как выплёскивать все копившиеся долгое время эмоции способом гнева и веселья было гораздо проще, чем спокойно разжевать и уложить тревоги по полочкам; а теперь же, оставшись наедине с собой и лишившись персоны для битья, она не нашла иного решения, кроме как выпустить пыл слезами.

На часах давно перевалило за одиннадцать, жуткая чернота сгустилась у окон и в неосвещённых комнатах. Бодрствование и весёлость остались в особняке вожака, и их продолжали поддерживать множество недопетых песен, незавершённых танцев и недопитых вин.

Альба, переодевшись в тончайшую нежную материю, прихватила подаренный дедушкой кинжал и нашла своё убежище в не слишком тёмном, пронзённом лунным светом кабинете, что идеально подходил для дальнейшей бессонницы, в том самом, где Кристофер любил проводить свободные часы.

Освещаемая тусклым свечением она забралась с ногами на излюбленное кресло и положила рядом нож, не до конца соображая от кого собралась обезопаситься.

Её тело знобило и сотрясало в пароксизме, бледнота кожи и блёклость губ окрасилась в сизый неживой цвет под прямой тенью штор и придавала болезненности лицу.

Положив руки на подтянутые колени, она упёрлась в них лбом и тихо засопела, роняя горячую влагу со щёк. Мучительные секунды утекали, пока их спокойное течение не прервал странный шум.

В темноте лестничного пролёта послышались невесомые крадущиеся шаги. Альба насторожилась и выпрямилась столбом как суслик, всматриваясь в черноту. Десятки тревожных вопросов и мыслей пронеслись в её голове. Допущенная оплошность — не запертая дверь — уже успела воображаемо преобразиться в прокравшегося в дом волка-одиночку или желающую отомстить Ингрид, но в основном всё напоминало какой-то ужастик.

Она подняла заплаканные глаза на дверной проем и правой рукой покрепче сжала рукоять оружия. Ещё мгновение и девичье тело вздрогнуло, чуть ли не подпрыгнув на месте — темная фигура устрашающе молчала и стояла во мраке коридора. Она не двигалась, а просто стояла и словно гипнотизирующе смотрела двумя горящими глазами на перепугавшуюся Альбу. Лица посетителя видно не было.

Почти вся стая и гости пируют сейчас на приёме Хаука; вряд ли кто-то покинет его, чтобы навестить разбитую тоской девушку, тем более Кристофер, а он, насколько помнилось, остался со всеми. Слежки или преследования не могло быть, иначе достаточный опыт Альбиннен подсказал это, так что вероятнее всего переутомлённый разум подкидывает страшилки, но нож из рук она выпускать не стала.

— Это я, успокойся. — супруг подошёл к трепетной как лань девушке и отобрал направленный на него нож, — Ты серьёзно испугалась? — он замер и хотел было рассмеяться над ней, но вовремя заметил покрасневший нос и веки.

Он проникся невообразимым желанием обнять, пригреть и пожалеть жену — подобные приливы нежности и жалости частенько пробуждают в нас обливающиеся слезами маленькие дети, но мужчина решил не делать резких движений и постепенно урегулировать ситуацию. Он едва ли догадывался о причинах истерики молодой супруги, предполагая, что вся загвоздка таится в чрезмерной динамичности вечера, в то же время решительно не желал наблюдать её несчастное состояние.

Кристофер присел на корточки перед Альбой и, наклонившись, заглянул в полуприкрытые глаза, они не выражали ровным счётом ничего — девушка ушла глубоко в себя. Пальцами он провёл по её лбу, собирая жемчужные волоски и заводя их за ухо, затем обхватил тонкий подбородок и слегка приподнял, повторно выискивая что-то в её глазах.

— Ты была шикарна… — шёпот показал лишь малую часть его восхищения, но доставало и того.