Достойный сын

-Это верно, — тяжело вздохнул Малфой-старший и взял сына за плечо. — Ну, Люциус, ты наконец понял, что семья и собственная жизнь дороже эфемерных идеалов? Беллатрикс, прошу тебя, не дергайся, сын показал мне, как вы выглядели после Азкабана, и я никоим образом не желаю ему и твоей сестре подобной же участи. Тем более, Люциус никогда не был всем сердцем предан вашему делу, не так ли, сынок?

-Да, папа, — ответил тот, глядя в сторону, но вдруг усмехнулся: — Малфои всегда больше ценили деньги и свою шкуру, не так ли?

-Это естественно, — пожал тот плечами. — Пламенные революционеры получаются из юнцов, не нюхавших настоящей жизни, а остальные — увы и ах! — прожженные политиканы, финансисты, только и думающие, как бы урвать куш и уцелеть... Я сразу сказал вам, что организация обречена. Слишком много идеалов, слишком мало прагматизма, никакой вменяемой программы! Ну что это: уничтожим магглорожденных, принизим полукровок, завоюем магглов... Бред шизофреника, да и только... Я сказал, не дергайся, Беллатрикс! — громыхнул Абраксас. — Твой супруг, слава Мерлину, более вменяем, но он и старше, и время подумать у него было. А тебе теперь предстоит выбирать между этим вашим лордом, очередными бессмысленными и беспощадными побоищами, а в результате, скорее всего, снова Азкабаном, а то и поцелуем дементора... и сыном. Да, милая, сыном. Единственным наследником... Посиди и подумай.

-Еще есть я, — вставил Рабастан, не вставая с ковра.

-Ты — недоразумение, — сказал ему старший брат. — Не приведи Мерлин, ты станешь главой рода, предки в гробах перевернутся!

-Они друг друга стоят, — процедил Люциус, глядя на Сириуса, яростно торгующегося с Лизой за какое-то казино. — Наследнички...

-Ты-то бы уж помолчал, сынок... — ласково произнес лорд Малфой. — На вас на всех природа отдохнула, как я погляжу. А я, с вашего позволения, не стану мешать тихому семейному торжеству, а вернусь в Лондон.

-Сэр! — негромко окликнул Руди. — Разрешите задать вопрос?

-Молодой человек, я знаю, какой именно вопрос вы намерены мне задать, и уверяю: ничего сверх того, что сообщил в письме внуку, сказать не могу, — покачал тот головой. — Это правда. Лгать и умалчивать мне смысла нет. Засим разрешите откланяться...

Он отбыл, а Люциус посмотрел на сына кровожадно.

-Значит, в письме внуку... — процедил он. — Сознайся, паршивец, это ты пригласил дедушку на Рождество?

-Я, — искренне улыбнулся Драко. — А что? Он всегда что-нибудь дельное советует, разве нет?

-Да, милый, твой отец всегда находит нужные слова, — серьезно сказала Нарцисса, погладив мужа по плечу. — Не сердись. Все-таки сегодня Рождество...

-И верно, — вздохнул Люциус. — Не дело ссориться. Кстати, дорогая, мы с тобой стоим под омелой. Напомнить, что это означает?..

-И только мы с тобой, Бродяга, холостые, — тяжело вздохнул Рабастан, посмотрев на целующихся Малфоев, скинул полторы тысячи и заграбастал коттеджный поселок. — И это печально!

-Не скажи, — хмыкнул тот, — не всем везет так, как Малфою или Сент-Джону!

-Воистину, — согласился тот. — Э, а отель мой, мой!..

Глава 27.

-Итого у нас снова по нулям, — подвел итог Руди, вернувшись в Хогвартс после праздников. — Правда, это мы еще не смотрели воспоминания Невилла и не допрашивали моих домовиков. Займемся?

-Давай, — кивнул Драко, которого оттрепал за уши отец, утешили мать, тетка и миссис Сент-Джон (и это не считая Лизы), а также остальные мужчины, повелев терпеть и набираться ума (или хоть уж не палиться так бездарно). Рабастан с Сириусом, правда, при этом откровенно ржали, но с них взятки были гладки.

-Лакки, Тесси, где вы? — позвал тот.

-Тут, хозяин! — отозвалась Лакки. — Нам можно снять это?..

Она брезгливо оттянула полу бордового больничного балахона.

-Можно, — кивнул Руди, и домовухи с явственным облегчением избавились от чужой одежды, оставшись в фамильных полотенцах (это определение ввергало Драко в истинный восторг). — Волоките думосброс, будете показывать и рассказывать.

Ничего особенно интересного в воспоминаниях Невилла увидеть не удалось: он больше всего мечтал о том, как бы поскорее уйти из палаты, и его передергивало при взгляде на людей, бывших когда-то его родителями. И очень хотелось убежать без оглядки или хотя бы заплакать, как в раннем детстве: с тех пор ничего не изменилось, Алиса Лонгботтом все так же вкладывала сыну в руки конфетные фантики, с этим своим пустым взглядом и бессмысленной улыбкой...

-Руди, но, может, она еще что-то осознает? — спросил Драко, утерев слезы. — Ведь она не кому-нибудь, она Невиллу сует эту чепуху. Не мужу, не врачу, не свекрови... Вот отец — тот вообще никакой, сидит и раскачивается, не реагирует ни на мать, ни на окружающее. Ты видел: миссис Лонгботтом обняла его, прошептала что-то, а он даже не шелохнулся!

-Да, я видел, — произнес Руди задумчиво. — Лакки, ты слышала, что сказала миссис Лонгботтом сыну, когда обнимала?

-Да, хозяин, Лакки хорошо слышала, — кивнула та. — Старая леди сказала «прости, мой милый». Помолчала и добавила: «это ради твоего же блага».

Руди насторожился.

-А палочки в руке у нее не было?