Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Я не старалась никакъ противорчить имъ въ его оправданіе, а особливо, когда не была замшана въ ихъ разговор. Говорила имъ, что для него не намрена произвесть никакой фамильной ссоры; и какъ вс полагаютъ въ немъ великіе пороки, то и я думаю, что имютъ о немъ такія мысли не безъ причины. Когда же не въ силахъ уже была слышать доле ихъ ругательствы, то удалялась отъ нихъ къ моимъ клавикордамъ или въ мою горницу.

Однакожъ со всмъ тмъ сколь ни холодны были ихъ противъ его поступки; однакожъ не имли въ себ ничего язвительнаго. Ласкали они себя надеждою, что отецъ мой запретитъ ему продолжать свои посщенія. Но какъ его поступки, знатность и богатство не подавали ни малой къ тому причины, то въ надяніи своемъ они обманулись, и обратились прямо ко мн. Я спрашивала ихъ: какую можно мн имть власть, поступать такимъ образомъ въ дом моего отца, а особливо, когда поведніе мое содержитъ г. Ловеласа отъ меня въ отдаленности, и когда посщенія его относятся ко мн, равно какъ и ко всей моей фамиліи, кром только однихъ ихъ? На конецъ страсть ихъ такую взяла надъ ними власть, что вдругъ {Причину такой перемны можно будетъ замтить въ письм XIII.} вмсто того, чтобы по обыкновенію своему отъ него удаляться, начали они искать случая съ нимъ встртиться, въ намреніи чинить ему язвительнйшіе обиды.

Г. Ловеласъ примтя то, приносилъ мн о томъ жалобы чувствительнйшими выраженіями, давая мн разумть, что естьли бы не имлъ онъ уваженія ко мн, то такія поступки моего брата не оставилъ бы безъ наказанія. отличность сія была очень досадна; однакожъ я сказала, что не смотря на вс брата моего поступки, не намрена я никакъ начинать съ нимъ ссоры; и естьли они не могутъ терпть другъ друга, то весьма бы я была рада, естьли бы они ни гд не могли встрчаться. Отвтъ сей былъ ему весьма чувствителенъ, и онъ сказалъ мн, что соглашается охотно переносить всякія ругательствы и обиды, когда то мн угодно. Его обвиняютъ въ спыльчивости, но онъ покажетъ, что иметъ въ себ довольно умренности и воздержанія.

Не за долго передъ тмъ, братъ мой съ согласія дядей моихъ употребилъ одного стариннаго дворецкаго милорда М ***, согнаннаго господиномъ своимъ со двора, и бывшаго потомъ управителемъ Г. Ловеласа, которой также его выгналъ, на освдомленіе о его долгахъ, вечеринкахъ, знакомств, волокитств и о всемъ томъ, что касалось до его поведнія. Тетка моя Гервей сообщила мн потаеннымъ образомъ полученныя симъ посредствомъ извстія. Дворецкой признавался, что "онъ былъ господинъ великодушной, не щадилъ ни чего для исправленія своихъ земель, не полагался въ томъ на другаго, разумлъ все то порядочно самъ, въ путешествіяхъ своихъ учинилъ онъ великія издержки, и вошелъ въ великія долги; по возвращеніи своемъ опредлилъ себ для расходовъ годовую сумму, и уменьшилъ гораздо роскошь, дабы не быть ничемъ обязану своему дяд и теткамъ, которыя дали бы ему охотно и безъ всякаго прекословія столько денегъ, сколько ему было нужно; однакожъ не хотлъ того, чтобы они въ его дла и поступки мшались; а особливо имлъ съ ними частыя ссоры; обходился съ ними очень свободно, такъ что они его боялись; что вотчины его не были никогда въ заклад, какъ то утверждалъ прежде мой братъ; что кредитъ его нимало не уменьшился, и теперь почти уже расплатился онъ со всми своими должниками.

"Въ разсужденіи женщинъ, не щадили его нимало. Онъ былъ человкъ странной. Когда у старостъ его или откупщиковъ были хорошія дочери, то остерегались они ему ихъ показывать. Не было у него ни какой особливой на содержаніи любовницы; больше всего любилъ онъ новость. Сумнительно, чтобы дядя его и тетки могли принудить начать думать о женидьб. Не видно было, чтобы онъ былъ охотникъ до вина. Любилъ чрезвычайно всякія происки, и почти безпрестанно лежалъ на пер. По возвращеніи своемъ, велъ онъ въ Лондон жизнь самую невоздержную. Было у него шесть или семь сотоварищей столько же злобныхъ, какъ и онъ, которые зжали съ нимъ часто въ деревню, гд при отъзд ихъ всегда были крестьяне въ великой радости. Хотя было въ немъ и много пристрастія; однакожъ признаться должно, что онъ имлъ нравъ преизрядной; всякую шутку сносилъ равнодушно; любилъ шутить и надъ другими, и часто въ разговорахъ своихъ не щадилъ и самъ себя; однимъ словомъ, по словамъ дворецкаго, былъ онъ въ поступкахъ своихъ человкъ самой своевольной.