Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Дай Богъ, любезный Белфордъ, чтобъ добрые твои совѣты основанные на поданныхъ мною тебѣ свѣденіяхъ, тронули его сердце и побудили бы его принять столь выгодное для него намѣреніе, что необходимо нужно для удивительной сей особы, которую я бы желалъ чтобъ онъ взялъ себѣ въ супругу. Тогда я совершенно отрекусь отъ женидбы.

Естьли же онъ во зло употребитъ ту довѣренность, которую она къ нему имѣетъ; то я первой стану просить Бога о его мщеніи. Ибо, когда злодѣяніе, шествуетъ на переди то рано или поздо мщеніе за онымъ послѣдуетъ.

Я прошу у тебя извиненія, за навлеченной мною тебѣ трудъ, по тому что я знаю, какой ты ему и мнѣ другъ. Ты никогда бы не имѣлъ столь хорошаго случая оказать намъ обоимъ свою услугу, какъ при семъ бракѣ. Съ какою радостію приму я тебя въ свои объятія по полученіи въ томъ успѣха! въ ожиданіи того, сдѣлай мнѣ удовольствіе, отпиши мнѣ какая твоя надѣжда. Пребываю на всегда, любезной другъ твой, и проч.

Г. Ловеласъ нимало не поторопился отвѣчать на сіе письмо, и такъ г. Белфордъ написалъ къ нему другое, изъявляя въ ономъ страхъ, что конечно ему не понравилось честное его разсужденіе. Онъ ему сказалъ:,,что онъ препровождаетъ весьма печальную жизнь въ Ватфордѣ, ожидая кончины своего дяди, и по сей-то причинѣ онъ того желаетъ, дабы не лишиться его писемъ. За что накажешь ты меня, присовокупляетъ онъ, не ужели за то, что я имѣю болѣе угрызенія совѣсти, нежели ты? Впрочемъ, я хочу весьма печальную разсказать тебѣ повѣсть, которая относится къ другу нашему Белтону и его Томазинѣ, и которая покажетъ хорошій примѣръ для всѣхъ тѣхъ, кои любятъ содержать любовницъ.

Я получилъ не давно нѣсколько писемъ отъ трехъ нашихъ сообщниковъ. Они оказываютъ въ себѣ всю твою злость, но не имѣютъ твоего разума. Двое хвастаются нѣкоторыми новыми предпріятіями, кои мнѣ кажется заслуживаютъ виселицы, естьли успѣхъ будетъ соотвѣтствовать ихъ ожиданію.

Я ни мало не хулю такой хитрости, которая основывается на какомъ ниесть правилѣ. Но когда такіе люди вымышляютъ новыя свои системы, и объясняютъ оныя на бумагѣ безъ всякой пріятности, не имѣя твоего дарованія, то я признаюсь тебѣ, что на оное досадую, и что ихъ письма весьма меня тронули. Что касается до тебя, Ловеласъ, когда бы ты и разположился слѣдовать презрительному твоему намѣренію; но не откажись помочь мнѣ избавиться отъ моей тягости пріятною твоею перепискою, естьли тебѣ остается хотя нѣкое желаніе обязать въ задумчивости находящагося твоего друга.

Белфордъ.

Письмо CLXXXV.

Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.

Въ пятницу въ вечеру 19 Маія.

Когда я тебѣ столь чистосердечно открылся и объявилъ, что главное мое намѣреніе состоитъ единственно въ томъ, дабы испытать добродѣтель, на такомъ основаніи: что естьли ея добродѣтель тверда; то ей нечего опасаться, и что бракъ будетъ ей наградою, по крайней мѣрѣ естьли я не могу попустить дать ей наслаждаться свободною жизнію, которая была бы, по истиннѣ пріятна моему сердцу, и я удивляюсь видя тебя безпрестанно прибѣгающаго къ твоимъ смѣшнымъ предложеніямъ.

Я также думаю, какъ и ты, что въ нѣкое время, когда буду разумнѣе; то заключу,,что въ своевольныхъ нашихъ намѣреніяхъ нѣтъ ничего кромѣ тщеславія, дурачества и сумозбродства. Но не то ли ето значитъ, что должно быть прежде разумнѣе?,,

Я нимало не намѣренъ, какъ ты того опасаешься, упустить изъ моихъ рукъ несравненную сію дѣвицу. Не ужели ты скажешь въ ея похвалу хотя въ половину того, что я сказалъ, и того, что не престану говорить и писать? Тиранъ ея отецъ ее проклинаетъ за то, что она лишила его власти побудить ее выдти, противъ ея воли, за такого человѣка, котораго она терпѣть не можетъ. Ты знаешь, что съ сей стороны заслуги ея, въ моемъ сердцѣ впечатленныя весьма посредственны. Хотя бы ея отецъ былъ тиранъ; то сіе развѣ для меня причина, чтобъ не испытать такую добродѣтель, которую я намѣренъ наградить? Для чего, скажи пожалуй, продолжать безпрестанно сіи размышленія о столь изящной дѣвицѣ, какъ будто тебѣ кажется извѣстнымъ, что она не воспротивится мнѣ въ опытѣ? Ты мнѣ повторяешь во всѣхъ своихъ письмахъ, что когда она въ моихъ сѣтяхъ; то ея паденіе неминуемо; а ея добродѣтель поставляешь ты предлогомъ своихъ безпокойствъ.

Ты называешь меня орудіемъ подлаго Жамеса Гарловъ! Сколько разъ хотѣлъ я тебя за то ругать! Такъ точно, я орудіе презрительнаго сего брата, и сей ненавистной сестры; но взирай со вниманіемъ на все произсходящее; то и увидишь какой будетъ жребій одного и другой.

Не полагай противъ меня ту чувствительность, которую я знаю, чувствительность, которая ввергаетъ тебя въ противорѣчія, когда ты укоряешь твоего друга въ жестокосердіи, и которую бы ты никогда не зналъ, естьлибъ я не сообщилъ оной тебѣ.