Достопамятные сказания о подвижничестве Святых и Блаженных Отцов

2. Пошел однажды авва Ксанфий из Скита в Теренуф. Там, где он остановился, ради трудного подвига его принесли ему немного вина. Некоторые же, услышав о нем, привели к нему бесноватого. Демон начал поносить старца: к этому винопийце вы привели меня? — говорил он. Старец не хотел изгонять демона. Но за поношение его сказал ему: верую Христу, что я еще не успею выпить чаши сей, как ты выйдешь. И только что старец начал пить, демон вскричал: ты жжешь меня, жжешь меня! — И старец еще не кончил чаши, как демон вышел по действию благодати Христовой.

Л

Об авве Лукии

Однажды пришли к авве Лукию в Еннат монахи из так называемых евхитов. Старец спросил их: какое у вас рукоделье? — Мы не занимаемся рукодельем, отвечали они, но непрестанно молимся, как заповедует апостол. — Ужели вы и не едите? — спросил старец. — Едим, отвечали они. — Кто же молится за вас тогда, как вы едите? — сказал им авва. Еще спросил их: вы и не спите? — Спим, отвечали евхиты. — Кто же молится за вас, когда вы спите? — сказал старец. Евхиты не нашлись, что отвечать на это. Тогда авва отвечал им: простите мне, вы не делаете, как говорите. А я вам покажу, что и занимаясь своим рукоделием, непрестанно молюсь. Размочив немного прутьев, с Богом сажусь я и плету из них веревку, а между тем читаю: помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое (Пс. 50, 1–3). Не молитва ли это? — спросил старец. — Молитва, отвечали евхиты. Старец продолжал: проводя целый день в работе и молитве, я зарабатываю около шестнадцати монет. Две из них я подаю за дверь, а остальные употребляю на пищу. Кто примет от меня две монеты, молится за меня, когда ем я или сплю; и таким образом, по милости Божией, исполняю непрестанную молитву.

Об авве Лоте

Один старец пришел к авве Лоту, жившему близ небольшого озера Арсеноитского, и просил у него себе кельи. Авва Лот дал ему келью. Старец этот был нездоров, и авва Лот покоил его. Если кто приходил посетить авву Лота, авва посылал того и к больному старцу. А сей начал предлагать приходящим учение Оригена. Это оскорбило авву Лота. Он говорил: не подумали бы отцы, что и мы тех же мнений держимся. Выслать же старца из сего места он боялся ради заповеди. Итак, авва Лот встал, пошел к авве Арсению и рассказал ему о старце. Авва Арсений говорит ему: не выгоняй его, но только скажи ему: вот, что дал Бог, ешь, пей сколько хочешь, только не проповедуй такого учения. Если захочет, исправится; а если не захочет исправиться, то сам будет просить, чтобы ему оставить сие место. И тогда не ты будешь сему причиною. — Возвратившись, авва Лот сделал так. Старец, выслушав Лота, не хотел исправиться, а стал просить: ради Господа, вышли меня отсюда, для меня пустыня несносна. Таким образом, старец, собравшись, удалился, напутствуемый любовью.

2. Некто рассказывал, что один брат, впадший в грех, пришел к авве Лоту и в смущении входил и опять выходил из кельи, и не мог сидеть. Тогда авва Лот спрашивает его: что ты имеешь, брат? Брат отвечал ему: я сделал большой грех и не могу открыть его отцам. Старец сказал ему: исповедай грех свой мне, и я возьму его на себя. Тогда брат сказал старцу: я пал в блуд и неистово стремился достичь сего. — Не унывай, сказал ему старец, еще есть покаяние. Пойди, пребывай в пещере и постись по два дня; а я принимаю на себя половину греха твоего. По прошествии трех недель старцу было открыто, что Бог принял покаяние брата, и брат пребыл в послушании у старца до самой смерти своей.

Об авее Лонгине

Однажды авва Лонгин спрашивал авву Лукия о трех своих помыслах. Он говорит: я хочу странствовать. Старец отвечает ему: если не будешь воздерживать языка своего, не будешь странником, куда бы ты ни пошел. Но обуздывай здесь язык свой — и будешь странник. Потом авва Лонгин говорит авве Лукию: хочу поститься. Старец отвечал: пророк Исаия сказал: аще слячеши, яко серп, выю твою… ниже тако наречете пост приятен (Ис. 58, 5). Лучше обуздывай худые помыслы. Наконец, авва Лонгин говорит: хочу бежать от людей. Старец отвечал: если прежде не научишься хорошо жить с людьми, то и в уединении не можешь хорошо жить.