Достопочтенный Школяр

– Но в этих стенах, джентльмены, – прогудел ди Салис, словно и не догадываясь, что здесь присутствуют и женщины, – мы будем продолжать звать его Нельсоном. Он родился в 1928 году в небогатой пролетарской семье в Сватоу – так утверждают официальные источники (уточнил ди Салис). И вскоре переехал в Шанхай. Ни в официальных, ни в неофициальных документах не нашлось упоминания об учебе в школе мистера Хибберта при миссии Жизни Господней. Встречались лишь слезные рассказы о том, что «в детстве он подвергался безжалостной эксплуатации западных империалистов», которые-де отравили его религией. Когда в Шанхай вошли японцы, Нельсон примкнул к потоку беженцев в Чунцин – в точности так, как рассказывал мистер Хибберт. С самого раннего возраста, опять-таки согласно официальным источникам, – продолжал Док, – Нельсон втайне посвятил себя изучению основ революционной теории и, несмотря на преследования гнусного чанкайшистского отребья, принимал активное участие в деятельности подпольных коммунистических групп. Находясь среди беженцев, он "неоднократно (при каждом удобном случае) пытался сбежать к Мао, но его удерживала лишь чрезвычайная молодость. Возвратившись в Шанхай, он, уже будучи студентом, стал ведущим кадровым политработником подпольного коммунистического движения и выполнял специальные задания в районе верфей в Киянгнане, чтобы подавить пагубное влияние фашистских элементов из гоминьдана. В Университете средств связи он публично призывал к созданию объединенного фронта студентов и крестьян. Окончил университет с отличием в 1951 году…

Ди Салис прервался и, сбрасывая напряжение, вскинул руку и запустил пальцы в волосы на затылке.

– В общем, шеф, обычный елейный портрет героя-студента, который, опережая время, видит свет в конце туннеля, – пропел он.

– А что насчет Ленинграда? – спросил Смайли из-за стола, бегло делая какие-то заметки.

– С тысяча девятьсот пятьдесят третьего по пятьдесят шестой.

– Так, Конни?

Конни, как всегда, сидела в кресле на колесиках. Она проклинала морозный сезон, а заодно и эту жабу Карлу.

– Мы имеем некоего коллегу Бретлева, дорогуша Бретлев Иван Иванович, академик, Ленинградский факультет кораблестроения, стародавний друг китайцев, работал в Шанхае на китайских ищеек Центра. Опытный солдат революции, позже под руководством Карлы стал выискивать таланты среди иностранных студентов.

Для тех, кто вел поиски по китайской линии – специалистов по «желтой опасности», – эта информация была полной неожиданностью. Все встрепенулись, заскрипели стулья, зашелестели бумаги. Наконец Смайли кивнул, ди Салис опустил голову и продолжил рассказ.

– В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом он вернулся в Шанхай и был назначен начальником железнодорожных мастерских…

Смайли перебил:

– Но он же с пятьдесят третьего по пятьдесят шестой был в Ленинграде?

– Правильно, – подтвердил ди Салис.

– Тогда, получается, один год выпадает.

На сей раз не зашелестела ни одна бумага, не скрипнул ни один стул.

– Официальное объяснение – стажировка на советских верфях, – произнес ди Салис, ухмыльнувшись Конни и с таинственным видом изогнув шею.

– Спасибо. – Смайли сделал еще одну пометку. – «Пятьдесят седьмой», – повторил он, – Это было до или после разрыва китайско-советских отношений, Док?

– До. Отношения серьезно ухудшились в пятьдесят девятом.

Тогда Смайли спросил, упоминается ли где-нибудь брат Нельсона. Или Дрейка точно так же не признают в Китае, где живет Нельсон, как Нельсона – в Китае, где живет Дрейк?

– В одной из самых ранних официальных биографий Дрейк упоминается, но не по имени. В более поздних говорится, что брат умер во время коммунистического переворота в сорок девятом.

Смайли отпустил одну из своих нечастых шуток; она была встречена громким смехом, заметно разрядившим атмосферу.

– Это дело битком набито людьми, которые якобы мертвы, – пожаловался он. – Как было бы здорово найти где-нибудь хоть один настоящий труп. – Всего через несколько часов эту остроту будут вспоминать с содроганием.

– У нас также есть сведения, что Нельсон в Ленинграде считался образцовым студентом, – продолжал ди Салис, – По крайней мере, с точки зрения русских. Они отослали его обратно с наилучшими рекомендациями.

Конни позволила себе издать еще одно восклицание. Она принесла с собой Трота, грязную дворняжку буроватой окраски. Он расслабленно лежал на ее широких коленях, испускал отчаянную вонь и время от времени издавал вздохи, но никто, даже Гиллем, который терпеть не мог собак, не нашел в себе духу прогнать его.