Достопочтенный Школяр

– Мы их побьем их же оружием, – ответил Джерри. – Позовем юристов-европейцев. Мы так все обстряпаем, что сам черт ногу сломит. Найдем свидетелей. Ты, Чарли Маршалл, все, кто что-нибудь знает. Представим даты и время всех его слов и дел. Покажем ему копию, положим остальные в банк и заключим контракт. Подписанный, скрепленный печатью и доставленный по адресу. Все честь по чести. Так, как он любит. Ко очень законопослушен. Я вникал в его дела. Видел перечень счетов, список активов. Пока все складывается наилучшим образом. Но если учесть другую сторону, о которой я говорил, думаю, это встанет в пять миллионов. Два вам. Два мне. Один Лиззи.

– Ей ничего.

Рикардо подошел к шкафу с документами. Он вытащил ящик и принялся просматривать содержимое, извлекая какие-то брошюры и письма.

– Вольтер, ты был на Бали?

Торжественно водрузив на нос очки для чтения, пилот снова сел за стол и принялся изучать одну из папок.

– Несколько лет назад я купил там земельный участок. Одно из моих дел. У меня много дел. Гуляю, разъезжаю, у меня здесь и «Хонда-750», и девушка есть, В Лаосе мы всех убивали, во Вьетнаме выжгли всю страну, поэтому я и купил участок на Бали, клочок земли, который мы пока не сожгли, и девушку, которую мы не убили. Понимаешь, о чем я? Двадцать гектаров кустарников. Иди сюда.

Заглянув через его плечо, Джерри увидел отпечатанный на мимеографе топографический план перешейка, поделенного на пронумерованные строительные участки. В левом нижнем углу было написано: «Рикардо и Уэрдингтон Лтд, Голландские Антильские острова».

– Вольтер, ты вступишь со мной в дело. Мы поставим это на ноги, верно? Построим пятьдесят домов, возьмем по одному себе, поселим хороших людей, посадим Чарли Маршалла управляющим, вызовем девочек, создадим, может быть, целую колонию с артистами, они будут давать концерты. Вольтер, ты любишь музыку?

– Мне нужны надежные факты, – настаивал Джерри. – Даты, время, места, показания свидетелей. Когда ты мне это расскажешь, я тебя отблагодарю. Объясню тебе другую сторону – ту самую, наиболее прибыльную. Всю суть дела.

– Конечно, – рассеянно произнес Рикардо, все еще рассматривая карту. – Мы с ним разберемся. Конечно.

В о т так они и жили, подумал Джерри: одной ногой в Стране Чудес, другой ногой – в тюрьме, раздували фантазии друг друга. Опера нищих с труппой из трех человек.

А теперь вот Рикардо влюбился в собственные грехи, и Джерри никак не мог остановить его. По примитивным понятиям Малыша, «поговорить о себе» означало «лучше узнать другого». И он принялся разглагольствовать о своей широкой душе, о громадной сексуальной потенции и о том, как его заботит ее сохранность. Но больше всего он рассказывал об ужасах войны – он считал, что знает об этой теме практически все.

– Во Вьетнаме я влюбился в девочку, Вольтер. Я, Рикардо, влюбился. Со мной это случается редко, для меня это чувство святое. Черные волосы, прямая спинка, личико, как у Мадонны, маленькие сиськи. Каждое утро она шла в школу, я останавливал джип рядом, и каждое утро она говорила «нет». «Послушай, – объяснял я ей, – Рикардо не американец. Он мексиканец». Но она даже не знала, что такое Мексика. Вольтер, я с ума сходил. Несколько недель я, Рикардо, жил как монах. К другим девчонкам не прикасался. Потом как-то раз еду на первой передаче, и вдруг она вскидывает руку – останавливает! Садится рядом. Она закончила школу и едет жить в какой-то кампонг. Когда-нибудь я тебе скажу, как он назывался. И вдруг прилетели «Б-52» и сровняли деревню с землей. Какой-то герой плохо прочитал карту. Маленькие деревеньки, они, как камни на пляже, все одинаковые. Я летел следом на вертолете. Ничто не могло меня остановить. Рядом со мной сидел Чарли Маршалл, он орал, что я псих. А мне было все равно. Я приземлился и нашел ее. Вся деревня была мертва, а я ее нашел. Она тоже была мертва Но я нашел ее. Я вернулся на базу, военная полиция сделала из меня котлету, меня на семь недель засадили в одиночку, лишили нашивок за службу. Меня, Рикардо.

– Бедный ты, бедный, – сказал Джерри, которому уже доводилось играть в эти игры. Он их ненавидел-иногда верил, иногда нет, но всегда ненавидел.

– Это ты прав, – промямлил Рикардо, благодарно кивнув Джерри за сочувствие. – Это верное слово – бедный. Они обращаются с нами, как с крестьянами. Мы с Чарли чего только не возили. А нам ни разу как следует не заплатили. Возили раненых, убитых, разорванных на куски, возили и наркотики. Задаром! Господи, ну и стрельба была на той войне. Я дважды летал в провинцию Юннань. Я страха не ведаю. Не знаю, что это такое. Я не пугаюсь даже при виде собственной очаровательной физиономии.

– Так насчет поездок для Дрейка Ко, – напомнил Джерри. – Вы там были, должно быть, раза три?