Достучаться до небес

— Нет! — Она остановила его решительным жестом. — Мне хорошо известно, что случилось потом, — Джина оказалась беременной и у нее произошел выкидыш. Более того, я думаю, что причина того, что ты не даешь мне сесть за руль машины, в том, что Саймон вел твой автомобиль, когда погиб. Поэтому невольно напрашивается мысль...

Воспоминания были мучительны для Роналда, и он не смог скрыть, как неприятен ему разговор.

— Только не надо ничего придумывать, Джекки. Тебе было только девять лет, когда произошла трагедия. Давай будем считать, что все случилось именно так, как об этом тебе рассказали.

— Ты полагаешь, что это наилучший выход?

Он вышел из машины. Жаклин последовала его примеру. В свете фар она увидела раздраженное лицо Роналда.

— Можешь вообразить себе все, что угодно. Но не нужно об этом говорить при Джине. Я не хочу расстраивать ее.

— Скажи, ты купил этот дом, когда родители захотели продать его, потому что Джина не хотела уезжать отсюда?

Роналд не ответил.

— Я права? — настаивала она. — Поэтому ты ничего и не изменил? Ты боишься причинить боль Джине?

Раздражение Роналда не проходило. Так и хотелось сказать Жаклин какую-нибудь резкость, что он незамедлительно и сделал:

— Я думал, что безработные актрисы не прочь немного подзаработать. Но мне и в голову не приходило, что они способны мыслить!

— Ты знаешь меня, — сказала она, пожав плечами. — Я способна на многое. У меня вообще масса талантов. Между прочим, я собираюсь три недели вести бухгалтерию для некоего Роналда Редферна.

Он молча склонился над багажником, вынимая ее вещи.

— Роналд, я никогда не могла понять, почему ты отказался от партнерства в очень престижной строительной фирме ради семейного бизнеса? Ведь ты мечтал стать архитектором.

— Да, это трудно понять, Джекки. А причина в ответственности. Наши отцы и Саймон много работали для того, чтобы создать свое дело. Не хочется, чтобы их надежды не сбылись и фирма перешла в чужие руки.

— А как же архитектура?

— Сейчас я хочу спокойной, размеренной жизни, такой, какая была у меня до твоего приезда. И помолчи немного, пожалуйста.

3

В воскресенье, ранним солнечным утром, Жаклин снова оказалась в аэропорту. Она провожала Джину. Безуспешно пытаясь скрыть свои чувства при виде улетающего самолета, она поспешно надела темные очки. Ей стало почему-то грустно, захотелось плакать.

— Хочешь, поедем домой? — спросил ее Роналд.

— Нет... не знаю...

Роналд конечно же заметил ее слезы. Он снял очки и обнял ее за плечи.

— Не плачь, малышка.

Она осторожным жестом убрала его руки с плеч и, всхлипнув, обиженно проговорила:

— Я не плачу. И я не хочу, чтобы ты называл меня малышкой.

— Хорошо. Но я могу тебе сказать, что твои ресницы «потекли»?

Она попыталась рассердиться на Роналда, но понимание и нежность в его глазах помешали ей сделать это. Именно сейчас его доброта и участие были ей необыкновенно нужны.

— Черт возьми! — разрыдалась она. — Я совсем не собиралась плакать. Я такая глупая. Я... я...

Жаклин не знала, чему она была больше удивлена — потокам своих слез или успокаивающим объятиям Роналда. Она чувствовала тепло его тела, ласковые руки, поглаживающие ее по голове. И по ее щекам текли слезы, которые не приносили облегчения.

— Успокойся, дорогая, — прошептал он. — У Джины все будет в порядке. В Европе с ней будут родители. Они приглядят за ней.

Пряча голову на груди Роналда, Жаклин знала, что причина не в Джине. Ей хотелось рассказать Роналду, что пришлось пережить ей за последние несколько недель, — о своих тревогах, о том, почему ей пришлось прервать съемки в телесериале, на который она возлагала большие надежды. Но что-то ее остановило. Пускай уж лучше думает, что она плачет из-за Джины.

Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Но вместо того, чтобы прийти в себя, почувствовала легкое головокружение. И виной тому была близость Роналда. Она внутренне напряглась, затем начала дрожать. Глупо, но она не могла удержаться от того, чтобы плотнее не прижаться к нему.

Когда Жаклин приникла к нему всем телом, продолжая дрожать, Роналд понял, что с ней что-то происходит, и явно растерялся.

Осторожно отстранив от себя Жаклин, он спросил с тревогой в голосе:

— Джекки, с тобой все в порядке?

В ответ она только слегка кивнула.

— Ты уверена? — продолжил он, надеясь, что разговор сможет отвлечь Жаклин, как он полагал, от грустных мыслей.

Он уже был готов замурлыкать что-нибудь нежное, лишь бы утешить ее, но вовремя остановился. Как можно успокоить расстроенную очаровательную молодую женщину и сохранить в то же время душевное равновесие?

Успокоить очаровательную женщину! Но Джекки не просто женщина! О господи! Он совсем запутался!

Да, да, конечно, Жаклин — женщина. Но она еще и младшая сестра Саймона. Почему он вспомнил об этом именно сейчас? Да потому, что именно в этот миг он представил себе, как занимается любовью с ней, с Жаклин. Страстной, пылкой любовью, которая дает любовникам столько наслаждения. Я болен! Определенно болен, подумал он.

И неясное чувство страха овладело им.

— Послушай. Ты очень бледен.