Достучаться до тебя

– Но я ведь хотела поехать с ним! Рой знал, что я собиралась показать Эллиоту фотографии.

– Рой взял их с собой, – попыталась успокоить меня Руби.

Я расстроилась:

– Мои фотографии? Он забрал их?

– Только те, что мы отобрали, – уточнила она. – Остальные все на месте.

– Не нужно было этого делать. Не нужно было брать мои фотографии без разрешения, – еще больше расстроилась я. – И не нужно было уезжать без меня. Он знал, что я хочу поехать. Он мне разрешил.

– Нет, он сказал, что мы об этом поговорим, – напомнила Руби.

– Но мы не поговорили! А теперь он уехал!

– Он решил, что так будет лучше, Хайди. Лучше, если взрослые сами во всем разберутся.

– Взрослые и есть самые большие вруны! – закричала я.

– Мы скоро все узнаем, Хайди. Рой обещал позвонить нам оттуда.

Я не собиралась сидеть и ждать, когда зазвонит телефон. Я имела право быть в Хиллтопе, когда правда о маме наконец выйдет наружу. В тот день на улице было холодно, и ветер гнул деревья во дворе, как гигантские серые ежики для чистки труб. Я вбежала в маленькую спальню за красным свитером. У меня не было ничего теплее, чтобы не замерзнуть по пути в Хиллтоп.

Я была уверена, что Руби не положила свитер вместе с остальными вещами в верхний ящик с гвоздикой, так что выдвинула тот, что пониже. Он был полон крошечных вещей – украшенных лентами распашонок и рубашечек с овечками, котятами и утятами, большинство в магазинной упаковке с необрезанными этикетками. Я не слышала, как Руби вошла в комнату.

– Это вещи детей, которых я потеряла, – тихо произнесла она. – Всего их было трое.

Она смотрела на меня, прислонившись к двери, и, если бы Берни была здесь, она наверняка сказала бы, что глаза Руби рассказывают ее историю. Я быстро задвинула ящик, но было слишком поздно – печаль, лежавшая между мягкими слоями светлой ткани, вырвалась наружу и повисла в воздухе, как холодный влажный туман. Он окутал нас, полностью наполнив маленькую спальню, и время словно остановилось.

– Прости, Руби… Я не нарочно его открыла. Просто искала свой свитер.

– Вчера я выстирала его и повесила сушиться на крыльце. – Она помолчала и добавила: – Все равно мне пора все убрать из этого ящика.

Я видела, как выпущенный мной туман окутывает Руби. Я хотела сказать ей, что мне очень жаль, что она потеряла своих малышей и что я заставила ее об этом вспомнить. Вместо этого я предложила ей единственное, что мне пришло в голову. Я подошла к полке и сняла с нее тяжелую банку с мармеладом:

– Сначала здесь было тысяча пятьсот двадцать семь мармеладок. Но я вчера съела несколько штук, так что не знаю, сколько теперь их осталось. Возьми все себе.

Руби вытерла глаза тыльной стороной руки и печально улыбнулась.

– Спасибо, – сказала она. – Где ты их взяла?

– Выиграла. Мне повезло.

– Не сомневаюсь, – усмехнулась она и села на кровать, а я села рядом с ней, держа банку на коленях. – Тысяча пятьсот двадцать семь, говоришь?

– Было, – ответила я.

Я наклонила банку, наблюдая, как конфеты перекатываются набок. Красные, зеленые, желтые, розовые, они сыпались вниз, то сталкиваясь, то снова разделяясь, складываясь в причудливые узоры. Хотя я и наклоняла банку, я не могла повлиять на то, что происходило внутри, – только лишь наблюдать.

– Так нечестно, – неожиданно вырвалось у меня. – Он обещал взять меня с собой.

– Знаю. Но в жизни ведь не все честно, верно?

Зазвонил телефон, и Руби вышла из комнаты. Когда она вернулась, в руках у нее был мой красный свитер.

– Мне кажется, он уже достаточно высох. Надень его и иди причешись. Рой сейчас приедет, и вы вместе поедете в Хиллтоп.

Глава 19. Нет

Хотя на улице было холодно, я дожидалась Роя на крыльце. Теперь, зная, что он отвезет меня в Хиллтоп, я больше не сердилась на него. На крыльце рядом с ковриком у двери лежала утренняя газета, я взяла ее и забралась в веревочный гамак, чтобы убить время до приезда Роя. Я постаралась причесаться, как мне сказала Руби, но у меня в волосах осталось еще порядочно колтунов.

Забравшись в гамак, я наугад открыла газету на разделе о науке, где мой взгляд привлекла одна из статей. В ней говорилось о том, что никто не знает, какого цвета на самом деле были динозавры, потому что по костям этого не определить.

Руби вышла на крыльцо:

– Хайди! Тебя Бернадетт к телефону!

Я вбежала в дом.

– Берни, прости, что не позвонила утром. У меня было столько дел, – сказала я. – Я хотела позвонить попозже.

– Ничего, солнышко. Я звоню, потому что нам надо поговорить. – Ее голос звучал серьезно.

– Что такое? – забеспокоилась я.

– Тебе нужно ехать домой. Нам с мамой нужно, чтобы ты приехала домой.

Меньше всего я думала сейчас о возвращении в Рино. В любой момент мог приехать Рой, чтобы отвезти меня в Хиллтоп. Я была уверена, что он узнал что-то важное. Иначе зачем ему заезжать за мной?

– Я пока не могу вернуться, Берни. Мне надо побыть здесь, пока я все не узнаю. Эллиот говорит мамино слово, я тебе уже рассказывала? А Санта-Клаус – на самом деле Трумэн Хилл. Рой сейчас приедет, чтобы меня забрать. Случилось что-то важное, Берни, я это чувствую.