Доступ к телу

Выслушав племянника, Арам Иванович приподнялся в постели и заговорил по-армянски. Бросая гортанные слова все громче и яростнее, вскоре перешел на крик. Дружников армянского не знал, но заметил – на родном языке ювелир заикаться перестал. В конце пламенного монолога Арам Иванович огненным взглядом окинул обоих и сказал по-русски:

– Убирайтесь.

Снова оказавшись на улице, аспиранты устроили совет.

– В общежитие ехать нельзя. Куда подадимся?

– Я з-з-знаю одну норку… Там наши часто бывают…

Тарутян вышел на проезжую часть и поднял руку. Частник оказался местным, что теперь для седоков редкая удача. В основном левым извозом в Москве промышляют нацмены. Эти берут дешевле, но полное незнание города и жуткое состояние их подержанных авто чреваты неприятностями. Недаром острые на язык москвичи прозвали этот вид сервиса «шайтан-такси». На сей раз друзьям повезло, и они без приключений добрались до Волгоградского проспекта. Из соображений конспирации до места не доехали. Два квартала преодолели пешком. Дружников шел и озирался:

– Куда ты меня завез?

– Скоро увидишь.

Они свернули в щель между новыми домами, и Вадим действительно увидел двухэтажный теремок с вывеской «Веселый дворик».

– Что это?

– Сауна и н-н-н-несколько номеров. Там и девушки есть.

– Отель-бордель?

– Скорее павильон д-д-для отдыха. Или, как теперь это называется, спа-салон.

– Откуда знаешь это место?

– Сурен хозяин. В-в институте с ним учились.

– Не заложит?

– Сурен? С-с-смеешься?!

– А он на месте?

– На месте. В-в-вон его Мерс стоит.

– Дорогая машина.

– Между наукой и бабками он выбрал б-б-бабки… – И Тарутян нажал на кнопку звонка. Из дырочек микрофона спросили: «Кто?»

Николай ответил по-армянски. Дверь сама собой распахнулась. Рубленный из бревен теремок начинался просторным холлом. Низкий стол, диван, три кресла и жара. Оглядевшись, молодые ученые ощутили странное волнение. Убранство интерьеров их поразить не могло, шика здесь не было, был разврат. В чем он заключался, аспиранты так и не поняли, но чувство неловкости их не оставляло. Хозяин возник как черт из коробочки – смуглый широкоплечий малый, в джинсовых шортах и без рубашки. Узнав сокурсника, обнял его и троекратно поцеловал. Затем пожал руку Вадиму:

– Сурен.

Дружников назвал себя и пожаловался:

– У тебя жарко.

– Раздевайтесь. У нас одежда не нужна. Это я не могу без порток – гости не поймут. А вам самое дело.

Николай стянул с себя рубашку:

– Мы у тебя немного п-п-поживем? Не бойся, не бесплатно. Б-б-б-бабки есть.

При слове «бабки» улыбка Сурена стала шире, а взгляд теплее:

– Обижаешь, дорогой. Сегодня вы мои гости. Дверь на замке, и, кроме вас, никого не пущу. Парная к вашим услугам. Бассейн есть, правда, маленький, зато не утонешь… Сейчас на стол накрою, девочек вызову. Земляки должны уважать друг друга. И ты, Вадим, чувствуй себя, как дома, чего в одежде паришься. Снимай все. Пусть тело дышит. Могу халат дать, могу простыню. Но вы и так не замерзнете.

– А в-в-вещи куда?

– Пошли со мной. – Сурен открыл дверь в комнатку, где стояли три железных шкафа. – Выбирайте любой. Сам запрешь, сам откроешь. У меня не воруют.

– Спасибо.

– О чем речь? Вы тут осваивайтесь, а я в шашлычную слетаю, заказ сделаю.

– Шашлычная далеко?

– Вадим, у меня все близко. В нашем же доме, только с другой стороны. Даже на улицу выходить не надо…

Оставшись вдвоем, аспиранты разделись до трусов, запихнули одежду в пакеты с «добычей», а пакеты заперли в железный шкаф. Вернувшись в холл, развалились на диване.

– Приятный парень Сурен. Ты его давно знаешь?

– Я же с-с-сказал – с института. Лет семь, восемь. Диплом защитил с отличием, но решил – н-н-наука не прокормит. Родственники помогли свой бизнес начать. Ты не волнуйся, он нас не с-с-сдаст. Давай лучше думать, что д-д-делать дальше…

– В каком смысле?

– В п-п-прямом. Ты разглядел тех парней на Ленинградке?

– Нет.

– А я разглядел. Это охранники банка сына Бородина.

– Ну и что?

– А то… Это з-з-з-начит, нас ищет не полиция. Что радует.

– Чем? Менты посадят, а эти прибьют.

– Не соображаешь – профессор в полицию не з-з-заявлял.

– Не заявлял, так заявит. Или сам, или его сынок.

– Не д-д-думаю. Опыты над уголовниками он проводил незаконно. У них с сыном у самих р-р-рыльце в пушку. Если охранники нас не найдут, мы в шоколаде.

– Обидно, с проекта соскочили. Интересно, чем все закончится.

– Чем бы не з-з-з-закончилось, таких бабок нам не видать. Мне д-д-ругое обидно… Катя меня презирать будет. Но уд-д-д-дивительный факт – ее прелести перестают волновать мою персону. А что если я всю эту любовь придумал?

– Слышу речь не мальчика, но мужа. Катька – баба красивая, но с мозгами у нее полный кирдык. Смотрит на старика влюбленными глазами. Это же сдвиг по фазе…

Сурен появился с огромным подносом – зелень, сыр, бутылка армянского коньяка. С ходу наполнил бокалы:

– Мужики, шашлычок подождать придется, зато качество гарантирую.

– Подождем. Не на сухую же пьем – закуску ты принес классную, – Дружников и Тарутян чокнулись с хозяином, выпили по глотку.

Сурен спросил:

– Девочек сразу вызывать или сначала покушаем, а их на десерт?

Тарутян смутился: