Доступна и беззащитна (СИ)

— Понимаю. Принципы — это неплохо. У меня тоже есть принцип… — Мы с Молчановым на него посмотрели, и Кирилл продолжил: — я не встречаюсь с девушками на платной основе.

— Доброе утро, молодые люди! — послышалось позади меня. — Диана, всё в порядке?

Я обернулась и обомлела от неожиданности. Я совсем забыла о Юрии Георгиевиче! Постоянный клиент, задорого купивший эксклюзивные права на моё тело. Он доброжелательно посмотрел на парней и, выразительно подняв брови, перевёл взгляд на меня. Старый лис хотел, чтобы я их познакомила.

— Всё замечательно, — я улыбнулась как можно лучезарнее. — Позвольте представить вам Кирилла Кохановского и Павла Молчанова. Знакомьтесь — Юрий Георгиевич… — и назвала его фамилию.

— О, это большая честь для меня! — Кирилл первым протянул руку. — Я видел ваше выступление на Генассамблее ООН, получил огромное удовольствие!

— Рад слышать. А вы случайно не родственник господина Кохановского из Госдумы?

— Я его сын.

Пока мужчины обменивались крепкими рукопожатиями и вежливыми уверениями во взаимном уважении, я ёжилась от холода. Юрий Георгиевич снял пиджак и заботливо укутал мои плечи. Этот жест не остался незамеченным. Дипломат высшего класса умеет расставить точки над «i», не говоря ни слова.

— Пойдёмте завтракать, — пригласил он.

* * *

В то время, как Кирилл и Молчанов переодевались, а Юрий Георгиевич обсуждал с Хосе меню предстоящего завтрака, я отправилась в туалет. Заперлась, на всякий случай отошла в дальний угол и набрала Василия Ивановича.

— Ласточка моя, — тут же откликнулся он, — что случилось?

Он знал, что я никогда не звонила с работы без повода.

— Я встретила Кирилла Кохановского! Прямо тут, в Дюнах! — зашептала я. — Он очень удивился, что я жива, и собирался звонить Степану, чтобы разобраться.

— Ох, как неудачно получилось! — заволновался Василий Иванович. — Как же так-то? И что теперь будет?

— Надеюсь, что ничего не будет! Я сказала Кириллу, что это целиком моя выдумка. Я не хотела с ним встречаться и уговорила Степана соврать, что утонула в Карелии. Таким образом, Степан и… тот опасный человек останутся вне подозрений. Во всей этой мистификации буду виновата я одна.

— Это хорошее решение, Анечка, — поддержал Василий Иванович. — Очень профессиональное и зрелое.

— Вы только Степана предупредите! Прямо сейчас, пока Кирилл ему не позвонил. Пусть он всё валит на меня, всё что угодно, только не рассказывает о том человеке, который ему угрожал.

— Понял. Сделаю. Береги себя.

Я выдохнула и сделала глоток холодной воды из-под крана. Пора идти к столу, пока кто-нибудь не заинтересовался, чем я так долго занимаюсь в туалете. Я распахнула дверь, сделала шаг и оказалась в объятиях Молчанова. Он внёс меня в туалет, прижал к стене и сказал:

— Кажется, пришло время кое-что прояснить.

21. Недополученная прибыль

Его тело обжигало даже сквозь одежду, а кафельная стена холодила спину. Я подёргалась, пытаясь вырваться, но Молчанов крепко меня держал. Он склонился к моему уху и спросил с явным интересом и почти беззлобно:

— Зачем ты наврала Кириллу?

Чтобы тебя выгородить, дурак! Спасти вашу крепкую мужскую дружбу.

— Отпустите меня, — прошептала я. — Кто-нибудь может войти, и у меня появятся лишние проблемы.

— У тебя и так проблем выше крыши. Зачем ты наврала, что сама придумала про несчастный случай? Почему не сказала, что тебя заставили злые дяди? Могла бы выставить себя жертвой и заработать пару очков.

Я подумала, что ему ответить. В голове крутились какие-то версии, но я заупрямилась. Не хотелось больше лгать. Но и правду говорить не хотелось.

— Не скажу.

Он подышал мне на щёку, хмыкнул и медленно отжался от стены. В его стальных глазах плясали черти:

— Ладно, можешь не говорить. Я и так знаю.

Он совершенно непристойным жестом расстегнул ширинку и засунул в неё руку. Испуганная, шокированная, беспомощная, я вжалась в кафель и выдавила жалкое:

— Нет… Пожалуйста, не надо…

— Что «не надо»?

Он повернулся к унитазу и принялся мочиться. Поняв, что никто меня не удерживает, я рванулась к выходу. Увидела мельком в зеркале своё красное лицо с безумными глазами, дрожащие губы и остановилась. Нужно умыться. Нельзя в таком виде выходить в зал.

Струя звонко ударяла в унитаз, брюки были приспущены, и я второй раз за день увидела надпись «шведский тигр, шведский тигр, шведский тигр». Интересно, сколько шведских тигров помещается на его бёдрах? Я перевела взгляд на своё лицо: губы дрожать перестали, краснота постепенно превращалась в приятный румянец.

— За что вы меня ненавидите, Павел Петрович? — спросила я зеркало.

Он застегнулся и подошёл к раковине помыть руки. Я отодвинулась в сторону, пропуская его к крану.

— Я не ненавижу тебя, — ответил он, нажимая на диспенсер.

— Но я же чувствую.

Молчанов в зеркале поднял на меня глаза:

— Ты ошибаешься. У меня нет к тебе никаких чувств: ни ненависти, ни презрения, ничего такого. Ты просто случайная помеха, которую нужно убрать с пути.

— С пути Кирилла?

— Да.