Досуги любителя муз

Петербург был прекрасен! Прямые першпективы еще терялись тогда на козьих выгонах столичных окраин; трепеща веслами, как стрекозы прозрачными крыльями, плыли по Неве красочные, убранные серебром и коврами галеры и гондолы, и свежая невская вода обрызгивала нагие спины молодых загорелых гребцов...

На одной из линий Васильевского острова проживал сенатский обер-прокурор Алексей Афанасьевич Дьяков, и никто бы о нем в истории не вспомнил, если бы не имел он пятерых дочерей-красавиц. Так уж случилось, что девиц Дьяковых облюбовали поэты. Стихотворец Василий Капнист женился на Сашеньке Дьяковой, а Хемницер и Львов влюбились в Марьюшку; она из двух поэтов сердцем избрала Львова, после чего Хемницер уехал консулом в Смирну, где вскоре и сгинул в нищете и одиночестве. Державин, когда скончалась его волшебная "Пленира", тоже явился в дом Дьяковых, где избрал подругу для старости - Дашеньку, но это случилось гораздо позже... А сейчас прокурор Дьяков мешал браку Маши со Львовым, который положения в свете еще не обрел, а богатства не нажил.

- Что у него и есть-то? Одно убогое сельцо Никольское под Торжком, а там, сказывают, болото киснет по берегам Овсуги, коровы осокой кормятся... Да и чин у него велик ли?

- Николенька, - отвечала Маша, - уже причислен к посольству нашему в Испании, а в Мадриде чай чины выслужит.

- Вот и пущай в Мадрид убирается, - рассудил непокорный прокурор. - С глаз долой - из сердца вон...

Не так думали влюбленные, и Львов предложил Маше бежать в Испанию, где и венчаться; но все случилось иначе. Была зима - хорошая и ядреная, солнце светило ярчайше, сизые дымы лениво уплывали в небо над крышами российской столицы. Сунув руки в муфту. Маша Дьякова уселась в санки.

- Вези к сестрице, - велела кучеру.

Но едва тронулись, как в сани заскочил друг жениха Васенька Свечин, гвардейский повеса и гуляка лихой, любитель трепетных сердечных приключений. Кучеру он сказал:

- Езжай в Галерную гавань, прямо к церкви. Там уже все готово и нас ждут. Будешь молчать - детишкам на пряники дам...

В тихой церквушке Галерной гавани Львов тайно обручился с Машей, которую Свечин тем же порядком и отвез обратно под родительский кров. Молодые люди дали клятву скрывать свой брак от людей и несколько лет прожили в разлуке, храня верность друг другу. А родители, не зная, что их дочь замужем, все еще подыскивали для нее богатых женихов; в доме Дьяковых гремели балы, ревели трубы крепостного оркестра, блестящие уланы и гусары крутили усы...

- Неужто, - спрашивали отец с матерью, - золотко наше, ни один из них не люб твоему сердцу?

- Дорогие папенька и маменька, видеть их не могу!

- Да ведь годы-то идут... Гляди, так и засохнешь.

Прошло три года, и суровый отец уступил дочери:

- Ладно, ты победила: ступай за Николку своего...

В канун свадьбы молодые объявили, что они давно обручены. Дьякова чуть удар не хватил... Благородный Львов вывел перед гостями за руки лакея Ивашку и горничную Аксинью:

- Чтобы свадьба не порушилась, вот вам жених с невестой.

Сколь любят они друг друга и страдают, Алексей Афанасьич, от того, что вы согласья на брак своим людям не даете. Сделаем же их сегодня счастливыми, а я с Марьюшкой и без того счастлив...

После чего Львов привез Машу в свое Никольское под Торжком, а там было все так, как говорил дочери отец: кисло древнее болото, тощие коровенки глодали жалкую осоку.

- Вот из сего скудного места я сделаю.., рай!

Мечтать о красоте еще мало, красоту надобно создать, и только сделанное имеет ценность. Львов "рай" создал - и парк в селе Никольском сохранился до наших дней, как сказочный оазис. А в музеях висят портреты кисти Левицкого и Боровиковского, на которых изображены молодые супруги Львовы, и экскурсоводы никогда не забывают напомнить:

- Обратите внимание на эту женщину, Марию Алексеевну Дьякову, которая отмечена в истории тайным браком с Николаем Львовым, что в те времена казалось неслыханной дерзостью по отношению к сложившимся нравам... Они были образцовой супружеской парой!

***

Львов скромнейше называл себя лишь "любителем муз", но муз-то всего девять, а Николай Александрович - поэт и архитектор, дипломат и песенник, балетмейстер и механик, музыкант и фольклорист, садовод и художник, гравер и скульптор, конструктор машин и гидротехник, иллюстратор и редактор книг. Наконец, он и прекрасный.., печник! Не слишком ли много занятий для одного человека? Немало, но зато жизнь насыщена до предела, и труд всегда радостен, как досуг, а досуга свои Львов опять-таки посвящал трудам праведным. XVIII век вообще не баловал людей профессиональным обучением, и это бурное столетие (время войн, философии и открытий) можно назвать эпохой, сработанной руками гениальных самоучек.