Досужие размышления досужего человека

Согласен, у меня весьма еретические взгляды на этот предмет. В моей непатриотической голове не укладывается мысль о том, что размер – это единственное, о чем стоит беспокоиться.

В Англии, когда я рискую высказать вслух свои устаревшие взгляды, меня называют ничтожным англичанином. Сначала это меня тревожило: мне казалось, что я превращаюсь в тень. Но теперь я уже привык. Думаю, куда бы я ни поехал, везде будет одно и то же. В Нью-Йорке я бы стал ничтожным американцем, в Константинополе – ничтожным турком. Но я хотел поговорить о Голландии. Отпуск в Голландии помогает умерить непомерные имперские замашки.

В Голландии нет бедных. Может, они и несчастливый народ, раз уж знают, в какой крошечной стране живут, но если и так, они это успешно скрывают. По всей видимости, голландский крестьянин, покуривающий свою громадную трубку, такой же человек, как уличный торговец в Уайтчепеле или попрошайка на парижском бульваре. Однажды в Голландии я видел нищего – в городишке под названием Энкхузен. Толпы людей спешили со всех сторон, чтобы поглазеть на него; сначала казалось, что он просто заключил с кем-то пари. Оказалось, что это португалец. Ему предложили работу в доках (до тех пор, пока не подвернется что-нибудь получше) с жалованьем, равным десяти английским шиллингам в день. На обратном пути я справился о нем, и мне сказали, что он одолжил пару флоринов у десятника и уехал вечерним поездом. Эта страна не для бездельников.

В Голландии легко найти работу, и это лишает процесс поисков всякого очарования. Голландский фермер живет в кирпичном доме на шесть комнат, обычно принадлежащем ему, владеет примерно акром земли и ест мясо всего раз в день. Остальное время он питается яйцами, цыплятами, сыром и пивом. Но его редко можно увидеть недовольным. Жена и дочь по воскресеньям надевают золотые и серебряные украшения стоимостью от пятидесяти до ста фунтов, а в доме у него обычно столько делфтского фаянса и оловянной посуды, что можно открыть где-нибудь за пределами Голландии небольшой музей. По праздникам, коих в Голландии очень много, обычная голландская vrouw [34] выглядит так чудесно, что хочется сбежать с ней на край света. Голландская крестьянская девушка не нуждается в еженедельных иллюстрированных журналах, сообщающих ей, что значит модно одеваться; она видит это на портретах своей матери, или бабушки, или прабабушки, висящих над сверкающей каминной полкой.

Когда голландка шьет платье, она шьет его на века – оно переходит от матери к дочери, но материал на него берется отменный. Одна моя знакомая дама решила, что голландский национальный костюм прекрасно подойдет ей на бал-маскарад, и хотела купить его, но отказалась от этой идеи, узнав, во что он ей обойдется. Девушка-голландка в воскресном наряде стоит не меньше пятидесяти фунтов, и это не считая украшений. В некоторых провинциях она надевает плотный шлем, сделанный из чистого серебра или чистого золота. Голландский кавалер, прежде чем дать о себе знать, привстает на цыпочки за спиной у возлюбленной и смотрится в ее головной убор, чтобы убедиться, что шляпа сидит ровно, а завиток на лбу находится там, где ему положено быть.

В большинстве остальных европейских стран национальный костюм вымирает. Магазины дешевого готового платья год за годом расширяют свою отвратительную торговлю. Но страна Рубенса и Рембрандта, Тенирса и Герарда Доу остается верной искусству. Художественные открытки не преувеличивают. Мужчины в этих изумительных мешковатых штанах до колен, из карманов которых иной раз торчат куриные головы; в ярких рубашках, шерстяных чулках, покуривающие большие трубки; женщины в разноцветных юбках, жилетах с великолепной вышивкой, ослепительно белых манишках, с ореолом кудряшек, отливающих золотом и серебром, – они созданы не воображением художника. Их тысячами можно встретить в праздничные дни, они степенно идут рука об руку или кокетничают со сдержанной голландской флегматичностью.

В холодные дни женщины надевают разноцветные накидки из превосходного крученого шелка, из-под обильных складок которых иной раз можно услышать негромкий плач, а иногда выглядывает маленькая головенка в капюшоне, с необычной задумчивостью рассматривает игрушечный мир снаружи и снова ныряет в свое убежище. Что до детей (женщин в миниатюре, и единственная разница в одежде – это нарядный передник), то о них можно сказать только одно – они похожи на голландских кукол. Но таких пухленьких, довольных, веселых куколок! Ты вспоминаешь кукол с бледными лицами и запавшими глазами, которыми кишат великие, большие, а значит, счастливые страны, и желаешь, чтобы для наших государственных деятелей и для наших талантливых редакторов меньше значения имело простое количество земли, а вот счастье и благополучие простых человеческих единиц чуть больше занимало их мысли.