Дотянуться до края Вселенной

Райт отпустил друга и уже сел в такси, когда онемевший от произошедшего Освальд, придя в себя, постучал в окно. Райт, нажав кнопку, опустил стекло и вопросительно посмотрел на старого товарища.

– Слушай, Джо, я, конечно тебе благодарен за всё, что ты сейчас сделал для моей семьи, но я всё хочу тебя спросить, что это за песня, снёсшая напрочь тебе мозги? – запинаясь от волнения, произнёс Освальд.

Тепло улыбнувшись, Райт негромко продекламировал другу куплет, крутившийся теперь постоянно у него в голове: « Весь мир насилья мы разрушим, До основанья, а затем, Мы наш, мы новый мир построим, Кто был никем – тот станет всем!…».

Прыжок «Локи»

Ego sum Prometheus! Dedi facem progressus ad populum!

Я – Прометей! Я передал факел прогресса людям!

«Ода прогрессу» L'odurr

Часть первая. «Полёт Икара»

Ego sum a particula! Ego sum, ubique!

Illic es multus of nobis hic! Nos sunt vitae!

Nos sunt universi!

Я – частица! Я повсюду!

Нас здесь очень много! Мы – это жизнь!

Мы – это Вселенная!

Глава 1

Это был замечательный воскресный, погожий и солнечный селенитский день, наполненный звуками жизни и веселья множества людей, отдыхающих в парке «Пионер». Полноводная река из семейных пар, молодых и не очень, неспешно шествующих со своими детьми среди фонтанов, заполонила его центральную часть, затопив все доступные аттракционы, а сотни живых капель, состоящих из юношей и девушек, гуляющих влюблёнными парами по тенистым аллеям или же сидящих в задумчивом одиночестве предаваясь своим мыслям на укромно расставленных мраморных скамьях с книгой в руке, перемежались с шумными ручьями дружеских компаний, спешащих попасть на заботливо разбитые среди березняков и дубрав спортплощадки. Переливчатые соловьиные трели и мелодичные песни ласточек, стрёкот сидящих в траве кузнечиков, и журчание воды в ручьях и фонтанах, а также смех играющих детей, сопровождали яркой и неповторимой симфонией звука проводящих здесь свой досуг посетителей, а безоблачный лазуревый небосвод, опираясь на берёзовые и дубовые колонны стволов теплым и мягким воздушным одеялом, окутывал их, даря им чудесное настроение.

«Наверное, я здесь единственный человек кому сейчас не до веселья», – раздражённо подумал Феликс Ветров, периодически поглядывая на свой коммус и нервно озираясь по сторонам. Наконец он замер, задумавшись на пару секунд, а затем немного помявшись, словно принимая для себя непростое решение, попытался связаться с человеком, поставившим его в столь неприятное положение. Но когда не получив ответа на свой вызов, он расстроенный уже было направился к стоянке аэротакси, то внезапно услышал позади себя беззаботный голос Полины Савченко:

– Прости, Фел, я немного задержалась. Коммус у фонтана с руки соскользнул, пришлось осваивать рыбачьи премудрости.

Феликс, повернув голову, косым и недовольным взглядом окинул девушку. Полина была как всегда обворожительна, надетое на ней скромное, белоснежное, приталенное летнее платье, выгодно подчеркивало её невысокую и ладную фигуру, а черные, словно смоль, волосы прямоструйным водопадом свободно ниспадали на плечи, обрамляя собой круглое лицо с огромными чуть раскосыми карими глазами с лёгкой паволокой и аккуратным небольшим носиком, пристроившимся над некрупными, но пухлыми губами. Собрав всю свою волю в кулак Ветров с немалым внутренним усилием смог не поддаться исходящему от неё очарованию и сохранить свой воинственный настрой.

– Немного?! Да я тут уже почти полчаса торчу. А от стоянки до сюда всего минут пять ходу, – горько усмехнувшись, пробурчал в ответ ей Феликс.

– Ой, ну ладно. Встретила я девчонок у фонтана, ну и заговорилась о завтрашних делах, а потом случайно и уронила в него свой коммус, – деланно закатив свои огромные глаза, ответила Полина и, грациозно усевшись на мраморную скамейку нарочито недовольно поджав губы, сказала притворно обидчивым тоном. – У меня трагедия, Фел, а ты вместо сочувствия устраиваешь мне сцену достойную самого Отелло.

Ветров медленно подошёл к сидящей девушке и, подняв саркастически бровь, насмешливо ей предложил:

– Хочешь, могу и задушить? – а затем, воздев руки и страшно хмуря брови, грозно произнёс. – Молилась ли ты на ночь, о Полина?

Улыбнувшись в ответ на это, девушка легко, словно бабочка вспорхнула со скамьи и, театрально разведя руками в стороны, иронично ответила ему:

– О да. Конечно, я молилась, мой ревнивый мавр. Но не спеши, мой друг, с расправой, ты подожди чуть-чуть, сейчас топор из под корсета я достану и твой пустой чердак пощекочу.

Ребята звонко и заливисто рассмеялись, и от былой размолвки не осталось и следа. Полина изящным движением подала руку Феликсу и, когда тот взял её, спросила: