Дотянуться до престола

Слегка повернув голову, Петр, наконец, смог разглядеть говорившего. Это и в самом деле был кадровик, сидевший рядом с его кроватью. А сам он снова находился в палате клиники! У двери стояла Жанна, та самая красавица медсестра, когда-то сделавшая ему укол.

Как он вернулся? Почему?! Невероятно!

Петр растерянно озирался, не в силах поверить увиденному. Наконец он перевел глаза на толстяка и прошептал:

– Месье Жюно…

Лицо кадровика растянулось в счастливой улыбке.

– Ну слава богу! Ох, Пьер, как же вы нас напугали!

– Что со мной… случилось?

– Ох, дорогой мой, – всплеснув руками, затараторил толстяк. – Тут такое было! Авария. Наш «Прорыв» – ну, помните, суперкомпьютер? – неожиданно… мм… испортился.

Петр уже вполне пришел в себя, чтобы не верить небылицам. Что за чушь? Этот жирный пакостник злится, что Ферре проиграл в конкурсе, и теперь хочет отменить результаты, прикрываясь поломкой компьютера?

– Но ведь я победил в испытании?

– Что вы, месье Рудницки, что вы. – Жюно замахал руками. – Никакого испытания не было. Видите ли… Программисты решили кое-что проверить… Ну, чтобы заранее подготовиться… Подключили Шарля Ферре к «Прорыву». И тут произошло ужасное! Не знаю, как и сказать… В общем, наш суперкомпьютер… наша гордость… он взорвался. У них там все попадало, и какой-то отлетевшей железкой месье Ферре перерезало горло. Такая трагедия!

– Перерезало горло?!

Ошарашенно глядя на кадровика, Петр пытался осмыслить услышанное. Испытания не было?! А что тогда происходило с ним все это время?!

Он приподнялся на локте и растерянно пробормотал:

– Но как же… Я ведь помню, что участвовал.

Жюно по-птичьи склонил голову набок и непонимающе посмотрел на него. Потом лицо толстяка просветлело, и он виновато улыбнулся.

– Наверное, у вас были видения. Галлюцинации. Или вы просто спали. Видите ли, после взрыва пострадали несколько человек из тех, у кого на руках были укреплены датчики, мониторившие состояние организма. Четверо пациентов, включая вас, впали в кому. Вы первый, кто пришел в себя. Надеюсь, с остальными тоже все будет нормально.

Петр бессильно откинулся на подушку. Так это был просто сон?! Сон, который он увидел, находясь в коме?! Какое страшное разочарование! Все его мечты, планы, старания, вся его жизнь в течение восьми лет – оказались просто сном, бредом воспаленного сознания, пшиком! Он изо всех сил зажмурился, стараясь сдержать подступившие слезы. Будь проклят этот идиот Жюно со своим дурацким «Прорывом»!

Так, стоп. А как же рана? Ведь он чувствует ее, она болит! Его же ранили при осаде Кракова! Он приоткрыл глаза и взглянул на плечо. Ага, перевязано.

– А это что? – Петр кивнул на бинты.

Жюно горестно вздохнул.

– Ох, месье Рудницки… Когда «Прорыв» взорвался, здание так тряхнуло… Стекло в окне лопнуло, и вас поранило осколками. Но не волнуйтесь, это пустяки. Доктор сказал – через пару дней заживет.

Закусив губу, Петр отвернулся. Не хватало еще, чтоб Жюно заметил слезы в его глазах! Сон… Сон… Проклятье!

К изножию его кровати неслышно подошла Жанна.

– Что с вами? – Ее голос звенел как колокольчик. – Вам плохо? Я сейчас позову врача!

Петр попытался протестовать, но она уже метнулась к двери и позвала:

– Месье доктор! Господи, да где же он? Месье доктор!

В коридоре раздались торопливые шаги, и через несколько секунд в палату вошел тот самый врач с седой эспаньолкой, который когда-то – или совсем недавно? – осматривал его после аварии. Но Петр его не видел – он во все глаза смотрел на светящуюся табличку над дверью, на которой русскими буквами было написано: «СОРТИ»[36].

– Очнулись? – мягко улыбнулся доктор, подходя к кровати. Лицо его выглядело измученным, глаза запали. – Ну, вот и чудесно. Теперь все пойдет на лад.

– Что это? – выдохнул Петр.

– Где? – Врач проследил за его взглядом. – Вы про указатель?

– Да.

– А что не так? Выход.

– Почему… на кириллице?

Доктор с беспокойством посмотрел на Петра, сел на кровать и положил руку ему на лоб. Потом осторожно взял ладонями его голову и, слегка поворачивая ее в стороны, приказал:

– Смотрите все время на меня.

Петр старательно двигал глазами, пытаясь сообразить, что происходит, а доктор тем временем удовлетворенно вздохнул:

– Все в порядке.

– Так вы мне объясните?

– Что именно?

– Почему надпись на кириллице?

Доктор беспомощно посмотрел на Жюно и ответил тоном, каким учитель объясняет очевидные вещи бестолковому ученику:

– Потому, голубчик, что французы, как и все остальные, пользуются кириллицей несколько столетий. С тех пор, как на Европу распространилось влияние Славянской конфедерации. Той самой, которую возглавляет Москва. Вы и этого не помните?

– Нет-нет, почему же, помню, – пробубнил Петр и из последних сил улыбнулся.

Во рту у него пересохло. Кто сошел с ума, он или этот чудак с эспаньолкой? Но указатель говорит сам за себя. Да и Жюно сидит совершенно спокойно.

– Долго мне еще лежать? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Нужно сделать обследование. Надеюсь, дня за три управимся.

Петр повернулся к кадровику.

– Будьте добры, месье Жюно, принесите мне в следующий раз книгу по русской истории.

Тот удивленно поднял брови.