Дотянуться до солнца

Феникс провела тыльной стороной ладони по губам, вытирая кровь, сочившуюся изо рта. Живот уже некоторое время скручивали спазмы, а сознание начинало затуманиваться, но она не обращала на это внимание. Больше ее беспокоила слабость в мышцах. Несмотря на внутренние повреждения, прилива сил не произошло, а, наоборот, они будто испарились. Ее тело ощущало усталость и холод, струившийся по венам и приближающий что-то неотвратимое и страшное…

Девушка закричала, растрачивая последние силы:

— Ничего у тебя не получится, раз ты выбрал не меня!

Она схватила окровавленный скальпель и слезла со стола. Еле передвигая ноги, Феникс подошла к Алисе.

Далматинец попытался встать, но поскользнулся, распластавшись в кровавой жиже, залившей стерильный пол. Он выругался и предпринял новую попытку, но внезапно почувствовал сжимающую боль под грудиной, растекающуюся по спине и рукам.

Как только Феникс повернулась к ней спиной, Ольга, не в силах больше испытывать судьбу, в ужасе бросилась к двери и принялась дрожащими пальцами набирать код экстренной разблокировки.

Стена медленно поползла вверх. Женщина наклонилась, чтобы пролезть в проем, но ее с силой отпихнула чья-то рука, заставив завизжать от страха.

Феникс в это время подняла руку со скальпелем над головой.

Максим застонал от боли, когда острое лезвие вошло под кожу. Девушка в испуге попятилась назад.

Он медленно повернулся:

— Что ты наделала? Ради чего?

— Я… потому что это не я… — Кровь тонкой струйкой продолжала течь с уголка ее губ, а дыхание прерывалось хрипами.

Спустя несколько минут Феникс упала на колени и, удивленно распахнув глаза, повалилась на бок. Все было кончено. Первый кандидат ушла вслед за Далматинцем, человеком, подарившим ей силу и отнявшим ее сегодня. Оба умерли.

Максим склонился над Алисой и заставил себя улыбнуться. Феникс не успела ударить, но он все еще не знал, в порядке ли его телохранитель. И хотя предотвратить эксперимент не удалось, ему было достаточно того, что девушка жива.

Он просунул руку ей под плечи и приподнял. Алиса вдруг несколько раз дернулась и замерла. Парень застыл, не в силах поверить в происходящее. Радость в его сердце погасла, когда монитор запищал, и на экране потекла прямая линия.

Максим не заметил, как кто-то подошел сзади. И, лишь почувствовав укол, осознал, что все действительно закончилось. Ощутив холод плиточного пола, парень успел подумать, что так и не успел сказать ей, как она дорога ему и попросить у нее прощения.

Он упал, провалившись в спасительную темноту.

Он проваливался все глубже и глубже… Вокруг темнота… Кромешная тьма, сквозь которую не разглядеть ничего… Ощущал потоки воздуха, уносящие его вниз, в бездну… Тело ничего не весило… Чувство легкости…

«Сколько? Сколько уже?»

Сколько он уже падал? Но мысль испарилась точно так же, как и появилась. Время больше не имело значения.

Темнота… Он все еще падает… Но кое-что изменилось… Тело стало неимоверно тяжелым…

«Тяжело…»

Его необъятность сливалась с чернотой бездны. Время продолжало утягивать его вниз.

Темнота… Он не падает… Лежит на кровати… Чья-то ладонь накрывает его пальцы… Максим пытается открыть глаза…

«Не могу… сил нет… Кто это?»

Игла входит в кожу, и лекарство растекается по венам приятной прохладой.

«Хорошо, позже… Что произошло? Алиса…»

Он дергается от осознания случившегося. Прямая линия на мониторе и пищащий звук, извещающий…

«Укол… Я потерял сознание? Не умер? Снова…»

В соседней комнате кто-то разговаривает, а еще… снова чья-то рука на его руке…

Но ему так тяжело, что Максим решает быть трусом и не открывать глаза, как можно дольше. Просто не хочет знать, что произошло с ней, и что произойдет с ним, когда он их откроет…

Спустя долгое время кто-то все еще сидит рядом. Но, как только дверь открылась, руку убрали. Человек поднялся и направился к выходу. Щелчок известил его, что он остался один.

Заместитель полировал свои ножи, постоянно хмурясь и чертыхаясь. Со стороны казалось, что он недоволен блеском своих единорогов, но Самуил точно знал, заместитель волнуется.

Парень сидел неподалеку, крестив ноги, и следил за манипуляциями друга. Время от времени он ухмылялся, закатывая глаза, отчего Единорог начинал хмуриться еще сильнее.

Наконец он не выдержал:

— Что?!

— Что? — Самуил ответил вопросом на вопрос.

— Что смешного? — Единорог смотрел совсем недружелюбно.

И это было опасно. Самуил опустил голову, пытаясь сдержать смех.

Когда они еще были вместе, никто не рисковал спорить с ним, если тот был не в духе. И тогда приходил Абиссинец…

«Абиссин…»