Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке

В общем, смысла в моем проживании у Катерины уже особого не было. Меня не просто не искали – мне запретили возвращаться назад. А ведь я, проклиная себя за слабость, побежала бы обратно к Игорю. Не к его деньгам, нет. К нему – жестокому, употребляющему наркотики, поднимающему на меня руку, замкнутому, не особо искусному в постели. Зачем мне такое счастье – хоть убейте, не знаю. А только иначе, как оказалось, я не могу. Жизнь без Игоря – не жизнь.

Из моей памяти, как из кинофильма, словно старательно вырезали те кадры, где Грановский вел себя как свинья. Там остались только розы, сияющие от счастья глаза, чувственные поцелуи, признания в любви. Я находила действиям Игоря множество оправданий. Я все время вспоминала, как Саша говорил, что другим своим девчонкам Грановский не делал столько подарков и не уделял так много времени. Я думала о нем каждую секунду каждой минуты каждого часа.

Любовь очень, очень зла…

И все-таки домой возвращаться мне не хотелось. Там пришлось бы разговаривать с мамой и отчимом. И Юрец обязательно бы напросился в гости: придется терпеть его соскучившиеся губы, жадные ладони. А я вся еще полностью наполнена Грановским. Я не могу никому, кроме Кати, об этой ненормальной любви рассказать. И жить и общаться, делая вид, что ее нет, я не могу тоже…

– Вот умница! – Катя поставила на табуретку опустевшую тарелку и удовлетворенно улыбнулась. – Понравилось тебе пюре с котлетой?

Про то, что я ела котлету, я смутно помнила. Пюре совершенно прошло мимо моего сознания, но расстраивать подружку я не стала. Похвалила ее стряпню и отвернулась к стене.

– Ну уж нет! – Катя схватила меня за плечо и как следует тряхнула. – Я больше не желаю смотреть на эту агонию умирающего лебедя! Сколько можно себя гробить!

– Кать, не ори, а? Голова болит, сил никаких нет.

– Ничего, зато у меня есть. Я с экзаменами отстрелялась, и уж теперь я тобой как следует займусь.

– А как именно ты мной займешься? – без особого интереса спросила я.

А может, лучше все-таки вернуться домой? Что хуже – беззаботные родственники или бросившаяся на мое спасение подруга? Даже не знаю. Знаю только, что в этой ситуации было бы лучше. Вернуться к Игорю. Или умереть…

Катя швырнула на постель мою одежду, потом вышла из комнаты и прокричала:

– Одевайся! Мы с тобой идем к психологу!

– Глупости какие! Я сама себе психолог!

– Я тоже так думала! Ты всегда учила меня жизни и говорила, что мужчин надо дрессировать! Ну и кто кого теперь выдрессировал!

Я прикусила язык, крыть тут было совершенно нечем. Можно все знать в теории, а на практике с большим удовольствием попасть в ту самую западню, о существовании которой прекрасно знаешь.

Катя появилась в комнате уже в новом платье, с заплетенной косой и такой решимостью во взгляде, что я сразу придумала аргументы для спора:

– Психолог – это чужой человек. Мне неудобно к нему идти со своими проблемами.

– А к чужому человеку врачу, когда ты заболеваешь, тебе удобно идти? Страдания души так же важны, как и недуги тела!

– Кать, я не могу называть никаких имен. Все-таки Грановский – публичный человек. И я не могу со всякими там психологами его личную жизнь обсуждать!

– Я тебя умоляю, – Катя рывком стащила с меня одеяло и протянула руку. – Поднимайся и давай в душ! Никто не требует от тебя никаких имен! Я вижу – ты погибаешь. Я не могу тебе помочь. Но чем лежать и сопли жевать, давай попытаемся хоть как-то исправить эту ситуацию! Не поможет – следующий вариант придумаем. Под лежачий камень вода не течет.

Я поняла, что подруга права. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ РЕШИТЬ ЛЮБУЮ ПРОБЛЕМУ, НАДО ДЕЙСТВОВАТЬ. Что ж, психолог так психолог…

* * *

Катерина против обыкновения лихо выиграла сражение с вечными московскими пробками.

Всего через час мы уже сидели в одном из кабинетов городского центра психологической помощи. Психолога звали Ольгой Сергеевной Бочкаревой, и мне она показалась безнадежно старой, лет пятидесяти пяти. Хотя, конечно, женщина очень хорошо выглядела, но я все равно невольно подумала, что такому взрослому человеку, наверное, мои проблемы покажутся высосанными из пальца.

Однако как же я ошибалась!

Мы начали беседовать, и буквально сразу же у меня возникло впечатление, что я знаю Ольгу Сергеевну сто лет и что она – моя самая лучшая подруга. Ни с кем мне так не хотелось общаться, никто никогда так целительно не умел меня слушать. Я рассказывала ей о наших отношениях с Игорем (не называя полных имен, конечно) и понимала: Ольга Сергеевна так мне сопереживает, что я уже прямо теперь, во время этого рассказа, исцеляюсь от своих страданий.

– Ваш мужчина никогда не посещал психотерапевта, и напрасно, – Ольга Сергеевна сочувственно вздохнула. – Некоторые моменты его жизни оказали на него травмирующее воздействие. Он так и не осознал своих проблем, поэтому всегда будет ходить по одному и тому же кругу и всегда будет страдать и мучиться. Вот вы рассказывали, он подробно говорил вам о своем негативном опыте семейной жизни.