Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке

– Мария, я все знаю. Мне известно, что произошло на студии. Нам надо встретиться и кое-что обсудить…

Вкрадчивый приятный голос. Вежливые интонации, скорее мягкие, чем угрожающие.

Однако я вся просто трясусь от страха.

Как быстро меня просчитали!

Но кто?

Впрочем, неважно, и так все понятно. Кем бы ни был этот мужик, он собирается делать одно – шантажировать меня.

– Мне с вами нечего обсуждать! – неожиданно твердым для себя самой голосом заявляю я. И вешаю трубку.

Юрик никак не комментирует произошедшее. Но в его глазах я вижу одобрение. А еще тревогу и любовь…

Часть 2 Олигарх, или Пролетая через трубу

Полночи мы с Юриком ломали голову, кто мог меня выследить и что теперь будет. Юрец предположил, что в студии находился кто-то еще, возможно, домработница или садовник (дворик перед особняком был отделан в лучших традициях ландшафтного дизайна). Этот человек незаметно подслушал все разговоры, потом понаблюдал, на какой машине я уехала, пробил по базе владельца, выяснил телефонный номер. В этих рассуждениях была логика. Автомобиль был зарегистрирован на Юриного отца, и квартира на него же. При наличии базы данных домашний телефон просчитывался элементарно. Правда, я не понимала, почему шантажист был так уверен в моей платежеспособности, уж лучше бы он Мурзика попытался выжать, зарабатывала она, наверное, куда больше, чем я в своей скромной пиццерии. Но мой мальчик заявил, что Мурзик – явно сумасшедшая, а лечение нынче дорого, так что девушка поиздержалась. И потом, она просто не в том состоянии, чтобы понимать весь ужас своего положения. В любом случа, тот звонивший человек не был настроен обращаться в милицию – иначе уже давно сюда приехали бы парни в форме на красивой машине с мигалками.

Юрик успокаивал меня, как мог, и во время очередной аналитически-успокоительной речи вдруг захрапел.

Как ни странно, несмотря на все пережитое, мне тоже удалось слегка подремать.

Наверное, я проснулась от звука закрывающейся двери.

С утра пораньше Юрик убежал на работу, оставив мне все ценные указания в записке, прикрепленной магнитом к холодильнику: «Пожарь себе яичницу и никуда не выходи. В обед заеду, целую, будь умницей».

Яичницы мне не хотелось. Не успела я прочитать про завтрак, как перед глазами возник нашинкованный Мурзиком труп продюсера, и в горле заплескалась тошнота.

А хотелось… Я прислушалась к своим ощущениям и поняла, что мне хочется принять душ и выпить кофе. Также было бы здорово выплакаться Катьке в жилетку – но чтобы она слушала и молчала, а свою вечную мораль оставила для школьников. Однако больше всего, конечно, хочется, чтобы вчерашний день просто исчез из моей жизни. И еще я поняла, что время не лечит. Или я пока приняла слишком малую дозу этого лекарства. Или у меня все не как у людей. Но это очевидно: сегодня мое состояние еще хуже, чем вчера, когда жирный Слава с искусственными челюстями сначала пристрелил на моих глазах бедного Николаса, а потом чуть не отправил на тот свет и меня…

Я привела себя в порядок, выпила чашку показавшегося совершенно безвкусным кофе. Посмотрела на часы – всего десять, Катерина сможет ответить на телефонный звонок еще не скоро, а встретиться и того позже. Теперь проходят экзамены, а после них у учителей принято устраивать какие-то дурацкие совещательные посиделки чуть ли не до самого вечера.

Что же делать? Чем заняться?

Ясно только одно: надо срочно куда-то выйти, в тисках этих стен я точно с ума сойду, если не от страха, то от воспоминаний.

А что, если?..

Мой взгляд упал на яркую сумку с фотоаппаратом, и я с облегчением вздохнула.

Точно: вот и занятие себе придумала, выберусь на улицу, пофотографирую. У меня с собой куча пленок – вчера я не сделала ни одного кадра.

Нет эффективнее способа отключиться от проблем, чем рассматривать жизнь в видоискатель.

Фотография – это лучший релакс, самая действенная медитация, это отдых и удовольствие.

Еще в подъезде я радостно заулыбалась. Через окошко лился водопад яркого желто-розового нежного света, и в нем весело кружились пылинки.

Как мне нравится летний свет! Это такой подарок, шедевр, настоящее высокое искусство. Кажется, он пропитывает собой все вокруг, изнутри усиливает зелень травы и красоту цветов, улучшает фактуру дерева, асфальта, всего, что видит, всего, к чему прикасается. Обожаю снимать на свежем, наполненном солнцем воздухе! Портреты, пейзажи, архитектура, постановка – все получается превосходно. Студийный свет тоже по-своему хорош, он может улучшить внешность при съемке того же портрета. Но он никогда не даст той легкости, нежности и воздушности, как естественное освещение.

Радостно улыбаясь, я сбегала вниз по ступенькам. И вдруг ко мне метнулась какая-то тень, а в плечо впились стальные пальцы.

– Мария, что же ты бросаешь трубку? Неужели тебе нужны неприятности? Мне надо кое-что с тобой обсудить…

Я сразу же узнала этот вкрадчивый голос. Он принадлежал тому самому шантажисту, который вчера до смерти перепугал и меня, и Юрика.

Странно, но голос был интеллигентнее и ярче, чем его обладатель.