Дотянуться до звёзд

Я возвел глаза к потолку. Очки, победы, счет… Место Коннора на бейсбольном поле, а не в фамильном особняке Эмили Дикинсон. И вообще я завязал помогать Коннору на предмет его отношений с Отем.

Во всяком случае, так я себе говорил.

Я отказался писать сообщения вместо него, но не мог держать рот на замке и давал ему советы. Хуже всего было то, что я хотел счастья им обоим. Я советовал Коннору не только ради него, но и ради блага Отем.

– Не будь так строг к себе, – посоветовал я. – Ей нужен кто-то, кто будет ее смешить, кто сделает ее счастливой.

Сидевший на кушетке Коннор фыркнул.

– А еще ей нужны поэзия, содержательные беседы и умение сказать правильные слова в подходящее время – вся та ерунда, в которой я не силен. Говорю тебе, Уэс, если бы мы с тобой слились в одного человека, то получился бы идеальный парень для Отем.

Я потрясенно уставился в пространство. Сколько раз я жалел, что не обладаю непринужденным юмором Коннора, его дружелюбной манерой поведения, притягивающей людей? В отличие от него я мог только злобно насмехаться и скалить зубы.

Впрочем, лучше отталкивать людей, чем терять. Такова печальная истина, выстроившаяся вокруг меня, подобно экзоскелету или доспехам, которые я никак не мог снять.

– Пойду бегать, – объявил я.

– Круто. – Коннор зевнул, потянулся и взялся за пульт от приставки «ИксБокс». – Тогда я позже закажу пиццу.

Не говоря больше ни слова, я вышел за дверь и побежал, мысленно гоня от себя Отем, как последний дурак. Вот только она никуда не исчезала: ее образ снова и снова вставал у меня перед глазами, и в голове появлялись все новые стихотворные строки.

Глава тринадцатая

Отем

– Хейз… О боже мой… Да… ДА…

Голос моей подруги разносился по дому, спинка ее кровати ритмично скрипела. Я прижала подушку к лицу и перекатилась на живот. Часы показывали три часа ночи. Весь последний месяц по выходным Руби и бегун из Уэслиана исполняли эту песню, вне зависимости от того, хотела я ее слышать или нет.

В конце концов Руби испустила протяжный вопль, явно свидетельствующий о том, что она таки унаследовала вокальные способности своей матери, и в квартире установилась тишина. Однако меня это уже не радовало: через два часа мне предстояло встать и пойти на работу в «Белый султан».

Я перекатилась на спину и уставилась в потолок. У меня даже не было сил сердиться. У Руби и Хейза отношения. Я завидовала тому, какой сонной и довольной подруга выглядела по утрам, а еще больше завидовала тому, как легко у нее все получается.

Весь последний месяц наши отношения с Коннором напоминали растянутую версию нашего первого свидания. Наши разговоры никогда не длились долго, не становились откровенными, не касались серьезных тем. Большую часть времени мы просто барахтались в ничего не значащей болтовне.

И все же…

Я закрыла глаза, вспоминая, как Коннор смотрел мне в глаза, говорил что-то смешное, как благодаря ему я чувствовала себя красивой и желанной.

И, боже правый, как же он целовался…

На последней неделе сентября мы вместе с несколькими приятелями Коннора ездили на озеро Онота – поплавать в реке и посидеть вечером у костра. Мы с Коннором целовались под одеялом, лежа на песке, его руки скользили по моему телу, так что в итоге я с трудом сдерживала стоны.

Коннор помог мне пережить боль от разрыва с бывшим парнем, но в итоге наши отношения застопорились. Я говорила ему, чтобы он вел себя как обычно, и, вероятно, Коннор выполнял мою просьбу, потому что не пытался затащить меня в постель и не показывал свою сентиментальную сторону. Вот только мне хотелось ее видеть, хотелось перестать бороться и упасть с головой в омут.

«А может быть, лучше крепко стоять на твердой почве и остаться одной».

Я ненавидела одиночество. Ненавидела пустые постели и тихие утра. Я любила долгие разговоры, долгие поцелуи и ощущение присутствия рядом партнера, с которым идешь по жизни рука об руку; такого, который заполнит много глав в книге моей жизни. Но меня не покидало неприятное чувство, будто я пытаюсь увидеть в Конноре кого-то, кем он не является; что он займет всего несколько абзацев в истории моей жизни, и от этого мне становилось грустно.

«Мне будет недоставать этой улыбки».

В пять часов я встала, приняла душ, надела черные брюки и белую блузку, а волосы собрала в конский хвост. Я вышла из своей комнаты и увидела, как Руби и Хейз прощаются у входной двери.

– Привет, Отем, – поприветствовал меня Хейз.

Я улыбнулась и махнула ему рукой.

– Привет, Хейз.

Руби игриво шлепнула Хейза по груди.

– Надеюсь, это чудовище не разбудило тебя ночью своими непристойными выходками.

– Это я чудовище? – Хейз округлил глаза. – Ты сама кричишь в голос из-за моих непристойных выходок.

– Все в порядке, – заверила я сладкую парочку. – Я скучала по дому, но благодаря вам двоим как будто снова оказалась на ферме в разгар брачного сезона.

– Ха-ха, – сказала Руби.

Хейз хихикнул, поцеловал Руби на прощание.

– Пока, крошка.

– Ciao, bello[10]. До скорого.